Вверх тормашками в наоборот

  У Иранны брови, как крылья у птицы: изогнутые, тёмные, красивые, наполненные сигналами-символами. Нахмурились - недовольство. Поднялась левая бровь-крыло - ты ошибся; правая идёт на взлёт - есть надежда выкрутиться; обе поднимаются вверх - никогда не угадаешь, что будет дальше: смех или удивление, ирония или ободрение.

  Она боялась и любила эти подвижные крылья, могла смотреть за их плавными взмахами бесконечно.

  У Иранны чистый высокий лоб, гладкий, как белый валун у озера. Ни одного изъяна, ни малюсенькой морщинки. Не каждая молодая девушка может похвастаться такой кожей...

  У Иранны тонкий нос и сочные губы, а волосы - она знает - цвета спелой сливы, хоть и спрятаны наглухо под шапочкой-платком... А голос глубокий, как бездонная пещера в заброшенной долине...

  Никто не знает, как становятся муйбами и почему. Кажется, они живут в поселениях вечно. Приходят ниоткуда, незаметно, и становятся частью природы, быта, как цветы или деревья, родниковая вода или горный ветер.

  Она хотела бы стать муйбой - независимой. уверенной в себе, не нуждающейся в чьём-то присутствии или одобрении. Слушать птиц и варить зелья. Раскладывать карты и видеть будущее. Лечить скот и учить детей. Плести нити Обирайны и никогда не желать другой доли...

  - Мила! - строго, но тихо; просто, как точка в конце предложения. "Вернись, вынырни, слушай внимательно", - говорит одно слово.

  Она вздыхает и пытается вслушаться в неспешный рассказ, погрузиться в легенду. Но больше всего хочется ей сейчас оказаться в саду, где рождается новая легенда, - она уверена.

  Счастливый Геллан - он уже вырос. Сильный Геллан - он смог преодолеть страх. А может, никогда не чувствовал его по-настоящему.

  Порой ей кажется, страх - тёмный лабиринт со множеством узких тесных проходов, ответвлений, узлов, каждый из которых заводит в тупик. Безвыходный лабиринт, живущий у неё внутри.

  Она боится людей - маленьких и больших. Боится звуков и шорохов, темноту и яркий свет. Боится поворачиваться спиной и чувствует себя слегка защищенной, только когда прижимается лопатками к стенам... Но и тогда боится, что из-за стены кто-то протянет руку и вцепится в волосы, оскалит клыки и вонзит их в шею, жадно высасывая кровь...

  Два пёсоглава неотступно следуют за ней и вырвут горло любому, кто посмеет приблизиться со злом. Стоит только сделать знак. Но даже это не даёт ей уверенности и спокойствия.

  Иногда она мечтала стать могущественной волшебницей, самой сильной на Зеоссе. Получить силу, которая позволит сжаться до точки, неприметного маленького пятнышка, чтобы получить свободу. Свободу от людей, которые могут сделать больно...

  - Мила!

  "Ты не слушаешь меня", - говорит её имя в устах Иранны. Опять она всё пропустила... в который раз... Наверное, это бесполезно, и Иранна зря тратит время на неё. Зря таскает на уроки и знакомит с детьми... Всё зря, уже ничего не исправить... Она никогда не перестанет бояться, потому что не знает, как это. Никогда не сможет разговаривать нормально, потому что не помнит, говорила ли по-другому...

  "Не думай так", - голос Иранны звучит где-то внутри, но она никогда не признается, что слышит его. Может, ей это только кажется... Как кажется порою, что Геллан с муйбой разговаривают, не разжимая губ.

  Ученики муйбы легко учатся, и даже малыши умеют колдовать. Кто во что горазд. У зеоссцев это в крови - самозабвенно складывать пальцы в знаки, бросать карты, творить мелкие пакости, что-то придумывать, экспериментировать, соединять, смешивать, наводить морок... Она не умеет. Ничего. Как белое полотно: чистое, ровное, без морщин и складок, без желания стать скатертью или рубахой. Кусок холста, на котором никогда не появятся узоры.

  "Не думай так" - опять этот голос где-то между сердцем и желудком, бьётся щекоткой, сбивая дыхание.

  Толпа детей благодарит Иранну и шумно рассеивается по окрестностям. Сегодня только легенды - история сказок о прошлом Зеосса. Было или не было? Наверное, этого не знают даже муйбы.

  Можно перевести дух. Становится почти тихо. Жужжит полосатобрюха, спешит собрать нектар: скоро зима, нужно её пережить. Во всю пасть, обнажая крепкие клыки, зевает Кинн - верный пёсоглав... И глаза Иранны, от которых хочется спрятаться внутрь себя.

  - Тебе бы хотелось назад, в сад, где мерцатель, Геллан и звёздная Дара, - она не спрашивает, утверждает.

  Мила кивает в ответ: там интереснее, тем более, мерцатель... Единственное, чего ей захотелось за столько лет... Не по прихоти, а из желания сделать что-то полезное. Крошечный пятачок света внутри, сказавший, что это поможет Геллану справиться. Это она попросила отправиться на охоту, хотя он не очень хотел...

  - Ты могла бы пропустить урок, но им нужно поговорить.

  Ещё один кивок: она понимает.

  - Не важно, что ты не слушаешь. Однажды ты услышишь или вспомнишь. Преодолевать себя можно понемногу. Капля воды ничего не значит. Но если она падает постоянно, то способна прожечь камень насквозь.