Вы точно доктор? Истории о сложных пациентах, современной медицине и силе юмора

— Джеймс, ты можешь не успеть. Рана не настолько серьезная, как кажется, но у тебя сломана нога и открылось внутреннее кровотечение.

Я начал перевязывать рану, хотя не она была первоочередной проблемой. Из-за перелома кожа на бедре натянулась и вздулась — признак разрыва артерии. Невидимое, но сильное кровотечение грозило смертельным исходом. Нужно срочно стабилизировать кость, восстановить артерию и восполнить кровопотерю.

От входной двери послышался шум.

Джеймс схватил меня за руку:

— Не дай им поймать меня, — прошептал он.

В глубине души я надеялся, что явился военный патруль и моя проблема решится: Джеймса снова арестуют, и я смогу обеспечить ему немедленную медицинскую помощь.

— Скажу им, что ты в кино, — успокоил я. — Лежи тут и не двигайся.

Он слабо рассмеялся:

— Да вы шутник, доктор.

В дверях стоял плотник Энтон О'Каролан, коренастый, средних лет и столь же среднего роста, имевший репутацию человека немногословного и трудолюбивого. Как я догадался, именно он мне звонил.

— Слышал, у вас пострадавший, док, — спокойно сказал он.

— Значит, ты тоже замешан, Энтон, — ответил я. — Еще один тихоня.

— «Тот, кто говорит, не знает, тот, кто знает, молчит». Это Лао-цзы, — произнес он с каменным выражением лица.

Мы вернулись в гостиную.

— Что же делать? Мы можем его перенести? — спросил он.

— Я могу рассказать вам, — пообещал я, — но тогда придется вас убить. Конфиденциальность пациента, вы понимаете.

Он кивнул Джеймсу и получил в ответ слабую улыбку.

— Скажите ему, док, — сказал Джеймс.

— Джеймсу нужно в больницу. Если этого не сделать в ближайшее время, он, вероятно, умрет. После этого для дела он будет бесполезен.

— Что думаешь, Джеймс? — спросил Энтон. — Тебе решать.

— Я туда не вернусь, — ответил тот. — Ни за что и никогда.

— Ну вот, док, — Энтон посмотрел на меня, — все зависит от вас. Придется сделать все, что в ваших силах.

— Моих усилий может оказаться недостаточно, Энтон, — сказал я, пытаясь составить какой-то связный план. — Если он не поедет в больницу здесь, нам придется переправить его через границу и вызвать скорую помощь оттуда. И действовать надо быстро. Подведи фургон к двери и освободи место сзади, а я дам ему обезболивающее и наложу шину на перелом. И нам понадобится помощь, чтобы его перемещать.

— Нет, — сказал Энтон, — никто больше не должен вмешиваться, нет смысла, чтобы поймали кого-то еще, кроме нас троих.

— Вас двоих, — поправил я его.

— Ах да, конечно, только двоих, — согласился он. — Я забыл, что вы не участвовали в вооруженной борьбе.

— У меня своя борьба, Энтон.

Фургон отъехал очень мягко, чтобы не раскачивать пациента. Из-за комбинированного действия обезболивающих препаратов, потери крови и истощения Джеймс погрузился в беспокойный сон.

— Он сбежал прошлой ночью, — объяснил Энтон. — Об этом не сообщали в новостях, но с тех пор за ним усиленно охотятся. За ним шли по следу с Уайткросса, чуть не поймали его возле Туливаллена, где он и был ранен. Я бы рассказал вам больше, но тогда мне придется вас убить.

— Возможно, для него было бы лучше, если бы его поймали, — сказал я.

— Я знаю, что вы не одобряете вооруженную борьбу, доктор, но вы не так долго здесь живете. Вам не приходилось мириться с дискриминацией, преследованиями, с тем, что вас заставляли чувствовать себя второсортным. Вы врач, вас не преследуют на улице, вашу семью не избивают, и каждую пару недель ваш дом не подвергается набегам.

В его словах была доля правоты. Мы, врачи, были лишь свидетелями многих трагедий и несправедливостей, но я слишком разозлился, чтобы извиняться.

— Послушайте, Энтон, я пробыл здесь достаточно долго, видел слишком много молодых жизней, унесенных Смутой, и в этом виноваты ты и твоя вооруженная борьба. «А ты сидел с майорами на базе и гнал глупцов-героев к верной смерти»[169]. Правда и неправда не входят в мои обязанности, но у нас есть еще одна молодая жизнь, которая сейчас гаснет на заднем сиденье этого фургона, и ее мы могли бы спасти. Ты не лысый и не задыхаешься, но, кроме этого, ничего не меняется.

— Уилфред Оуэн[170]

, — кивнул Энтон. — Очень хорошо. Док, ты должен был быть в Кеше.

— Зигфрид Сассун на самом деле, — сказал я.

Мы выехали с проселочной дороги на главную и направились к границе, находившейся всего в полутора километрах от нас. И только мы сделали второй поворот, встречная машина мигнула нам фарами — традиционный местный сигнал о том, что впереди армейский блокпост.

Энтон тут же остановился.

— Больше нельзя рисковать и ехать на машине, иначе нас схватят, — сказал он. — Отсюда пойдем пешком.

— Дела идут все лучше и лучше, да? — заметил я.

— Вы слышали, чего он хочет, док.

— Я слышал, что сказал один введенный в заблуждение парень. Отсюда и до границы местность суровая. Мы не можем нести его всю дорогу; нам придется разбудить его, и ему будет неприятно.

— Делайте все, что потребуется, — сказал Энтон, — но только побыстрее. Нам придется сделать немаленький круг, чтобы объехать КПП. У них всегда есть разведчики.

Энтон открыл ближайшую калитку и вывел машину в поле, плотно прижавшись к живой изгороди для укрытия.