Выбор. Долгие каникулы в Одессе

– Так Вы, Пётр Соломонович, утверждаете, что вот этот мальчик станет великим композитором? – черноволосый и кудрявый, с насмешливым выражением на лице с крупными чертами, молодой мужчина с интересом разглядывает скромного меня. Я стою, смущённо потупив взгляд и чуть прикусив губу. Надо же было мне вчера так встрять в неприятность, да ещё с кем! С самим Григорием Арнольдовичем… Правда, когда я его почти что сбил с ног, то и не подозревал, что мужчина, так некстати появившийся на моём пути, окажется самим товарищем Столяровым, профессором и ректором этого самого музыкального института, в который я сейчас и собираюсь поступать. А всё Додик виноват, вот нефиг было меня женихом дразнить и Соню доводить до белого каления.

Мы возвращались с пляжа Ланжерона, где провели весь день, а перед возвращением домой меня ещё потащили смотреть памятник Дюку де Ришелье и Потёмкинскую лестницу. Ага, как говорится «бешеной собаке семь вёрст не крюк», и откуда только силы взялись, но и с лестницы и на лестницу мы спускались и поднимались наперегонки. А домой возвращались мимо театра оперы и балета, вот там-то дурачась и шутя, я погнался за Додиком и неожиданно для себя врезался в невесть откуда взявшегося на моём пути мужчину. В последний момент я попробовал притормозить, но куда там!

Удар был настолько силён, что у меня аж в голове загудело, а мужчина, получив удар головой в живот, еле на ногах устоял и потом минут пять приходил в себя, отдыхиваясь и держась за моё плечо. Думал, что он мне уши оборвёт или по шее настучит, как отдышится, но пронесло. Видимо умоляющий взгляд Сонечки, покаянный бубнёж братьев и мой покорный вид его разжалобили. Только хмыкнул и головой покрутил, как отдышался, даже ругаться не стал. Просто отпустил плечо, и слегка толкнув меня, произнёс: «Ступай!» – и мы, радуясь и не веря себе, что так легко отделались, рванули со всех ног домой.

И вот я вновь стою перед этим мужчиной и от смущения разве что носком ботинка паркет в полу не ковыряю, но очень хочется. – Вы таки мне не верите? – Столярский склонив голову к плечу, с укоризной смотрит на своего именитого ученика и продолжает: – Когда я сказал, что «вот этот мальчик станет знаменитым дирижёром», мне тоже не все поверили, но вот я стою рядом с главным дирижёром Одесского театра оперы и балета, и теперь уже этот именитый дирижёр не верит мне, своему наставнику! Но я таки вам повторю, этот мальчик станет знаменитым и уже в недалёком будущем потрясёт своими талантами этот грешный мир. Это говорю Вам я – Пётр Соломонович Столярский!

– Да верю я Вам, Пётр Соломонович, тем более что этот юный гений вчера меня действительно уже потряс… до самой глубины души! – и Григорий Арнольдович расхохотался, чем привёл в недоумение всех присутствующих. – Прошу меня простить. – ректор вытер выступившие слёзы и со смехом рассказал о вчерашнем нашем столкновении. – Так куда ты вчера так торопился? И почему даже не попытался руками удар смягчить, раз уж наше столкновение было неизбежным?

– Да, шалили мы, Григорий Арнольдович, просто баловались, – я вздохнул. – а руки беречь надо, для музыканта это важно.

– А голова значит неважно, ей можно пренебречь? Запомните юноша, у музыканта нет второстепенных или ненужных частей тела, даже та часть, которой на стуле сидят, не менее важна, чем другие. – и, заметив мой недоумённый взгляд, пояснил: – Вот представь себе, что у тебя там заноза или, хм, к примеру, чирей? О чём будет думать музыкант, играя произведение? О том, чтоб сыграть красиво, или только о том, чтоб лишний раз не разбередить болячку? То-то же! Но то, что руки бережёшь, это похвально. Что ж, проходи к инструменту. Я тоже хочу послушать то, что привело моего учителя в восторг. А там и решать будем, что с тобой делать. Случай уж не совсем обычный, ни музыкального образования, ни… ничего вообще!

Дежавю! Другого слова не подберу. Опять я сдаю экзамен, опять на меня с интересом смотрят экзаменаторы, и опять у меня «группа поддержки». Разве что состав «экзаменаторов» немного другой, да «группа поддержки» не в полном составе. Ну и моя конечная цель тоже немного другая. Не сдать экстерном, а всего лишь поступить, но от этого задача не становится менее сложной и трудной. Правда, один «кирпичик» в «фундамент победы» уже заложен. Мама принесла и предоставила «великому Ареопагу» мой аттестат о полном среднем образовании, чем произвела фурор и вызвала нездоровый ажиотаж среди присутствующих, о причинах которого я сразу не догадался.

Прикрыв глаза и немного посидев просто привыкая к банкетке, провёл руками по клавишам рояля, опробовал педали и размял кисти рук. А потом отрешился от всего и заиграл. Начал со «свадебного вальса», затем «мой детский каприз» и закончил «Хава Нагила». Посидев минуту в тишине, я повернулся к моим экзаменаторам и замер, ожидая их вердикта.

– Миша, это и правда, всё ты написал? – В голосе Столярова звучало неприкрытое изумление.