Выбор Евы

Поначалу повышающуюся агрессивность Ни-Диидо жители поселения списывали на пристрастие к пойлу. Но когда на теле и лице начала расти шерсть, немного призадумались.

На очередном Совете единогласно приняли решение избавить поселение от Ни-Диидо. Главе бойцов поручили разработать план нападения.

Но судьба вновь помешала планам людей.

В тот вечер, когда глава бойцов разрабатывал план нападения на одного из самых опасных обитателей мёртвой планеты, Ни-Диидо выпил слишком много.

— С горя, — пояснил заплетающимся языком самогонщикам. — Никого у меня нет, а единственная дочь не узнаёт отца! Как тут не запить?!

— Да, да, — соглашались самогонщики, лишь бы обросший шерстью односельчанин ушёл от них.

Ни-Диидо вернулся в дом, где, как всегда, уселся напротив зверя и начал пить. Пил долго и много. По обыкновению жаловался на жизнь.

В какой-то момент замолчал. Прикорнувшая «дочь» проснулась от тишины. Ни-Диидо смотрел на неё сумасшедшими глазами.

— Ты не моя дочь! — прошептал он одними губами.

После кинулся, подмял под себя и принялся насиловать. У родственников чуть ужин обратно не полез от такого непотребства. Для них Ни-Диидо продолжал быть человеком хоть и выглядел уже почти как зверь. Кто-то догадался задуть свечи, чтоб дети не видели творившейся мерзости, потому никто и не увидел, как Ни-Диидо, в пылу страсти, разогнул звеневший и мешавший сосредоточиться ошейник.

Удовлетворив потребность организма, бывший глава семьи свечников провалился в сон. Зверь долго не могла выбраться из-под насильника. Когда все уснули, у неё это, наконец, получилось. Методично и хладнокровно, одного за другим, она перебила всех мужчин, женщин и детей. Начав, соответственно, с Ни-Диидо.

Перед самым рассветом, когда наблюдающие ещё не заступили на дежурство, перебралась за частокол.

С тех пор жители гадали, каким образом загорелся дом свечников. Выдвигалось множество версий, среди которых, естественно, лидировала та, где в поджоге обвиняли Ни-Диидо. Подумать же на сбежавшего зверя, никто не удосужился. Жители сошлись во мнении, что раз семья свечников занималась изготовлением горючего материала, то они попросту забыли что-то потушить и дом сгорел вместе со всеми обитателями.

С тех пор остатки дома семьи свечников стояли деревянным приведением, а бабы под навесом поговаривали, что там живут призраки.

10

— Ты хочешь сказать, что тот зверь, который, якобы, жил в сгоревшем доме был человеком? Мать Вожака?! — Ди невидящим взглядом посмотрел на подругу детства. Перед глазами возник зверь с опаленной мордой. Молодой разведчик вновь пережил страх и удивление, когда вместо того, чтоб убить, зверь отблагодарил.

— Все звери — бывшие люди, — мрачно произнесла Эва, её глаза остановились на постели с бурыми пятнами. — Когда люди, приплывшие на этом корабле, поняли, что застряли здесь надолго, то начали искать пропитание. Им приходилось выходить, охотиться на животных, искать еду в зданиях и они тоже начали становиться зверьми.

На несколько минут замолчали. Ди обдумывал услышанное. Весь стройный, известный с детства, мир разрушился. За мгновение звери прекратили быть зверьми. Молодой разведчик снял шапку, пригладил волосы. Неожиданно глаза загорелись. Крутнулся вокруг, будто что-то услышал. Но корабль безмолвствовал. Света, лившегося с потолка, было предостаточно. Сумрак забился в углы, словно нашкодивший ребёнок. Одному на этом вместилище последних надежд было бы жутко.

— Получается… — медленно начал он. — Мы уже были здесь, когда люди ещё жили на этом корабле.

— Да. Получается. Может, человечки о которых тогда говорил Виль не такая уж и брехня? — грустно улыбнулась Эва. Вспомнила собственные слова: «Мне тоже кажется, что твой отец какую-то чушь несёт».

— Может, — Ди посмотрел под ноги.

— Вожак рассказал, что, повзрослев, понял: люди вскоре перебьют малочисленные разрозненные группки зверей.

Эва подошла к внушительному столу в каюте. На нём лежало около десяти толстых тетрадей. В белом пластиковом стаканчике стояли семь ручек, точь-в-точь как те, что изредка попадались в небоскрёбах, и которыми дети учились писать у судей. Дочь оружейника взяла одну из тетрадей, в коричневой обложке, и сунула Ди.

— Как ты знаешь, Вожак собрал зверей вместе.

— И теперь они нас убивают, — закончил молодой разведчик, принимая тетрадь. Также он заметил на столе ещё одну вещь, которая его заинтересовала. Разведчик мог поклясться, что в дальнем углу огромного стола лежала сложенная вполовину карта.

— Хуже, — глухо произнесла подруга. — Они нас уже убили, просто мы об этом ещё не знаем.

* * *

Вожак очнулся на плато, недалеко от входа в сеть пещер, где жили звери. Он лежал на спине, на лицо падали большие хлопья снега. Ветер стих, дневной свет мягко рассеивался в снежной пелене. Сознание вернулось, но память нет. Он помнил, как ушёл от любимой, а после брёл по палубам лайнера. Что было потом, терялось в темноте и неведении.