Выход из личного тупика. Как пережить кризис и остаться самим собой

Идея посвятить себя журналистике тоже постепенно растаяла, разбилась о реальность. Первые пару лет, учась в институте, я регулярна писала небольшие заметки для местной газеты, а потом ходила на почту за гонорарами, которые мне присылали в конвертах. С моим гонораром можно было пару раз сходить с подругой в кафе-мороженое, что совсем не соответствовала моим амбициозным взглядам на будущее, которое я рисовала в своей голове. Несколько раз я просила редакцию газеты дать мне возможность подготовить материал посерьезнее, чтобы по– настоящему попробовать себя в профессии журналиста. После нескольких моих обращений меня попросили написать статью для первой полосы, которая должна была подорвать авторитет одного из чиновников местной администрации.

– Я, наверное, не смогу этого сделать, это как-то неприлично – смущаясь ответила я сотруднику газеты.

– А ты как думала? – c удивлением посмотрел он на меня. Именно так и делается карьера в журналистике! Или скандалы или до пенсии будешь сидеть в отделе писем за копейки, зато спокойно. Тебе решать!

И я решила. Решила, что пора поднять голову и оглядеться вокруг.

Это был тот момент, когда до окончания моей учебы оставался год и нужно было подыскивать место для своей первой работы.

Реальная жизнь значительно отличалась от той, книжной, в которую я была так долго погружена. За эти четыре года поменялось очень многое. Страна стала называться по-другому, деньги стали другими и выживать в этой новой действительности тоже, похоже, нужно было по-другому, и многим из нас пока было не понятно, как именно. На дворе был 1991 год.

Я решила обратиться к своей сильной стороне, в которой я была уверена, к своей собранности и организованности и заранее, за этот год до выпуска, подыскать свое первое место работы. Я заканчивала педагогический институт, поэтому и работать мне предстояло в школе, против чего я тогда особо не возражала.

Я была уверена и самонадеянна, дело шло к красному диплому, и я не сомневалась, то школы моего города будут рады взять меня к себе на работу.

– Нужно, конечно, начать со своей родной школы, – подумала я и, закупив цветов и конфет, отправилась на встречу со своим недавним прошлым. Немного постаревшие учителя учтиво улыбались, а я с гордостью прохаживалась по первому этажу здания школы, где на почетном месте среди медалистов красовалась мое фото.

– Возьмете меня к себе на работу в следующем году? – бодрым голосом задала я вопрос завучу школы, с которой у меня были, как мне казалось, близкие отношения в мою бытность школьницей.

– Не все так просто, – опустив глаза отвечала мне ухоженная завуч, – через год посмотрим…По ее голосу и отведенному взгляду я поняла, что это было явное «нет». Иногда это слово необязательно произносить вслух. Оно читается во всем: во взгляде, в интонации, в повороте головы, в дуновении ветра, даже если при этом из уст звучит обнадеживающее «Может быть, Посмотрим, Постараемся».

– Нестрашно, подумала я, у нас в городе есть еще десяток школ, где-нибудь, да найдется место.

Обойдя еще четыре школы, я получила такие же замаскированные «нет», и реальная жизнь постепенно начинала открываться мне в другом свете. Для большинства взрослого населения нашего города, да и не только нашего, наступали тяжелые времена. Закрывались заводы, все больше и больше людей оставалось без работы. Желающих найти хоть какую-то стабильную работу становилось все больше, они колесили по городам Подмосковья в поисках этой стабильности. Те же, кто сумел сохранить работу, держались за нее изо всех сил. Институты между тем каждый год продолжали выпускать все новых и новых специалистов, которые начинали пополнять ряды безработных.

Я начинала осознавать весь трагизм взрослой жизни в новых условиях, где нужно было бороться за выживание любыми способами. Никто к этому не был готов, ни я, ни мои родители, ни большинство моих знакомых. Родители, которые относили себя к профессиональной интеллигенции, считали ниже своего достоинства кого-то о чем-то просить, кому-то что-то платить, чтобы лучше устроиться в этой жизни. Это был тот слой людей, которые оказались проигравшими в борьбе за выживание с теми, кто оказался в большей степени агрессивен, смел, напорист – с теми, кто был готов выживать.

Времени до окончания института оставалось все меньше и мне нужно было что-то придумывать. – Что же делать? В какую сторону пойти? Опять, новое перепутье – думала я и эти мысли не давали мне покоя дни напролет.

Для того, чтобы остаться в городе и найти здесь работу, нужно было искать тех, кто сможет за меня попросить. Где и кого искать? Кого просить?

– Если ваши родители или кто-то из ваших знакомых смогут помочь мне со стройматериалами, я подумаю о том, чтобы подыскать вам место, – сказал мне один из директоров школы, которые я еще продолжала методично обходить.

– Это не про нас, – ответили родители, когда я рассказала им о цене за мое трудоустройство. – Нужно придумать что-то еще…

«Еще» я могла придумать только одно, что-то совсем нестандартное, новое.