Выпускной бал в чистилище

Роджер был один. Ему пришлось съездить домой, чтобы переодеться. Дружков он прогнал. Им всем стало очень весело, когда Долли Кинросс вылила ему на голову стакан газировки. Вэл сразу отослал ее домой, но она, похоже, его не послушалась. Наверняка она весь вечер проторчала в кухне, мыла посуду и не показывалась на глаза посетителям. Вэл должен был ее сразу уволить. Этот дайнер принадлежит отцу Айрин. Может, намекнуть ему, что Вэл пустил его заведение под откос? Вэлу плевать, он ведь коммуняка. Это все знают.

Переодевшись, Роджер поехал к ее дому и немного за ним последил, но быстро понял, что там никого нет. Тогда он направился к дайнеру. Он сразу увидел ее сквозь стекла витрины. Она сидела за барной стойкой и пила кофе. Вэл намывал полы.

И вот теперь она возвращалась домой, а на улице, кроме него, не было ни души. Вот она. Он включил фары, и их свет выхватил из тьмы ее силуэт. Она быстро шагала по правой стороне улицы, направляясь к своему дому, старательно изображая приличную мать семейства. Он заранее опустил окно с пассажирской стороны и теперь притормозил рядом с ней и медленно поехал вдоль тротуара, приноравливаясь к ее скорым шагам.

– Привет, куколка. Ты ведь любишь, когда тебя так называют? Однажды я слышал, как мой папа болтал с тобой по телефону. Он тоже так тебя называл. Яблочко от яблоньки, как говорится!

Долли Кинросс скрестила на груди руки. Она не остановилась, но лишь вздохнула и покачала головой.

– Роджер Карлтон, тебе давно пора спать, а я тебе не нянька. Вижу, ты не понял послания, которое я отправила тебе вместе со стаканом газировки. Поезжай домой, иначе я позвоню твоему папочке и нажалуюсь на тебя. Я знаю, что ты и моему Билли не даешь спокойно жить. И этого я не потерплю. Оставь в покое моих сыновей, слышишь?

Роджер почувствовал, как в черепной коробке, прямо позади глазных яблок, застучал горячий молоточек ярости. Он резко крутанул руль, развернул машину, ударил по тормозам и остановился прямо перед Долли Кинросс, чуть не сбив ее с ног и перегородив ей дорогу. Скользнув к пассажирской дверце, он выскочил из нее, схватил ошеломленную женщину за руки и впихнул в машину. Вжав спину Долли в сиденье отцовского линкольна, он навалился сверху, крепко ухватил ее за запястья, ткнулся лбом ей в лоб и заорал прямо в лицо, так что она почувствовала у себя на щеках брызги его слюны:

– Не смей так говорить со мной, шлюха! Думаешь, мне нужна бывшая отцовская баба? Я здесь не потому, что хочу тебя! А потому, что я тебя ненавижу!

Долли Кинросс не двигалась, оглушенная яростью и жестокостью юноши, который сейчас, несмотря на заверения в том, что он ее не хочет, вжимался в нее всем телом, не выпуская ее запястий.

– Слезь с меня, Роджер. Если кто-то нас увидит, у тебя будут неприятности. А тебе ведь они ни к чему? – Она говорила спокойным, тихим голосом, словно обращалась к расшалившемуся двухлетке, и от этого Роджер распалился еще сильнее.

– Заткни свой рот, шлюха! Если даже нас увидят, то знаешь, что подумают? Что ты соблазнила сына мэра! Думаешь, это повредит моей репутации? Нет, мне ничего не будет. А вот тебе стоит поволноваться!

Долли ничего не ответила. Она просто лежала молча. Ей показалось, что Роджер чуть успокоился. Сказанные им слова тяжело давили ей на грудь – почти так же тяжело, как сам Роджер. Он прав. Ей никто не поверит. По боковому стеклу скользнули фары другой машины, и Роджер замер. Нет, он все-таки приврал насчет того, что не боится быть замеченным в ее обществе.

– Сейчас я вылезу из машины, обойду ее и сяду на свое место, а ты не двинешься, пока та машина не проедет. Потом ты сядешь, и мы с тобой немного прокатимся. Мне нужно тебе кое-что сказать, и я только начал. Если попробуешь убежать, вам с малышом Билли придется дорого за это заплатить. А вам ведь это ни к чему? – Он улыбнулся, бросив ей в лицо ее же собственные слова, а потом втолкнул ее ноги в машину и захлопнул пассажирскую дверцу. Он с беззаботным видом прошел к водительской дверце, махнув по пути встречной машине, скользнул за руль, завел двигатель и медленно съехал с тротуара.

– Это был мой друг Даррелл. Он мне помахал. Как видишь, он не собирается тебя спасать! – Роджер хихикнул, и Долли Кинросс поняла, что ее ждут большие неприятности.

Роджер прибавил газу, и вскоре они уже выехали из города. Он крепко держался за руль обеими руками, у него на губах играла улыбка. Он был красивым юношей, вот только с глазами у него творилось что-то странное. Они были зелеными и казались совершенно пустыми, безжизненными. Долли подумала, что ей попросту слишком страшно и от этого кажется, что глаза Роджера чуть светятся в темном салоне машины.

– Куда мы едем? – Долли говорила все тем же тихим, спокойным голосом. Она сидела, чинно сложив руки на коленях, с самым невозмутимым видом, но в голове у нее роились тысячи отчаянных мыслей.

– Так далеко, что никто не услышит, как ты будешь вопить и молить о пощаде, – объявил он торжествующе, словно только что получил высший балл в школьном аттестате.