Выше звезд и другие истории

– Это совсем новое место, Люс, – прервал он ее очень мягко. – И здесь все имена и названия будут иными. – Она заметила, что в глазах его стоят слезы. – И именно здесь мы построим целый мир. Из земли, из грязи.

Одиннадцатилетний Эшер подошел к Люс, которая сидела на берегу Скалистой реки, выуживая из-под ледяных камней, обросших бородой водорослей, пресноводных мидий.

– Люс, – прошептал он, наклонившись к ней поближе, – посмотри-ка.

Она рада была наконец выпрямиться и вытащить руки из обжигающе холодной воды.

– Ну, что у тебя там?

– Посмотри, – шепотом повторил мальчик, протягивая к ней раскрытую ладошку.

На ладошке сидело крохотное существо, похожее на серенькую жабу с крылышками. Три золотистых глаза на стебельках, не мигая, смотрели – один на Эшера, два на Люс.

– Это чозанах.

– Я никогда ни одного так близко не видела.

– Он сам пришел ко мне. Я тащил сюда корзины, а он влетел в одну из них. Я протянул руку, он взял и сел прямо на ладошку.

– А ко мне он пойдет?

– Не знаю. Протяни руку.

Она вытянула руку рядом с рукой Эшера. Чозанах задрожал и ненадолго превратился в сплошной трепет своих то ли перышек, то ли волосков. Потом не то прыгнул, не то взлетел – простому глазу определить это мгновенное движение было не под силу – и переместился на ладонь Люс; она ощутила цепкую хватку шести крошечных теплых волосатых лапок.

– О, какой же ты красивый! – нежно сказала она крылатому существу. – Ты просто прекрасен! И я могу убить тебя, да удержать все равно не смогу, не смогу даже взять тебя в руки…

– Если их сажаешь в клетку, они умирают, – сообщил ей мальчик.

– Я знаю, – сказала Люс.

Чозанах теперь приобрел голубой оттенок, постепенно переходящий в чистую небесную лазурь, точно такую, какая сияла между вершинами Восточной гряды ясными зимними солнечными днями, вроде сегодняшнего. Три золотистых глаза на стебельках сверкали. Вдруг раскрылись крылья, яркие и полупрозрачные, и Люс вздрогнула; чуть заметное движение ее руки мгновенно заставило маленькое существо плавно взлететь и заскользить над простором реки куда-то к востоку, подобно чешуйке слюды, подхваченной ветром.

Они вместе с Эшером наполнили корзины тяжелыми, бородатыми черными мидиями и потащили их вверх по тропинке, к поселку.

– Южный Ветер! – закричал Эшер, волоча за собой свою корзинку. – Южный Ветер! Тут есть чозанахи! Один сам ко мне прилетел!

– Ну конечно же есть, – сказала Южный Ветер, сбегая вниз по тропинке, чтобы помочь им дотащить корзины. – Господи, сколько же ты набрала, Люс! Ой, а руки у тебя на что похожи, бедненькие! Пойдем, пойдем скорее, дома тепло, Саша только что целую кучу дров притащил. Неужели вы думали, что здесь не будет чозанахов? Мы ведь совсем не так далеко от дома!

Домики – пока что девять и еще три недостроенных – стояли в излучине ручья на его южном берегу, где под ветвями гигантского одинокого дерева-кольца образовалась заводь. Они брали воду из водопадиков на верхнем конце пруда, а на нижнем, там, где заводь сужалась и ручей начинал свой неторопливый спуск к реке, купались и мылись. Они назвали свой поселок Цаплина Заводь, потому что у противоположного берега жила пара этих серых существ, спокойно отнесшихся и к присутствию людей, и к дыму их костров, и к звукам их голосов, и к их бесконечным приходам и уходам – ко всей их шумной суете. Элегантные, длинноногие, молчаливые, цапли эти занимались своими делами – добывали пищу в просторной заводи с темной водой; иногда они останавливались на мелководье и внимательно смотрели на людей ясными спокойными прозрачными глазами. Порой вечерами, ставшими еще холоднее перед зимними снегопадами, цапли танцевали. Когда Люс, Южный Ветер и мальчик свернули к своему домику, Люс снова заметила цапель, стоявших у корней огромного дерева-кольца; одна смотрела на них, другая повернула свою узкую длинную голову назад, в сторону леса. «Сегодня ночью они снова будут танцевать», – прошептала Люс себе под нос и минутку постояла со своей тяжелой ношей на тропинке, застыв без движения, как и сами цапли; а потом пошла дальше.

Порог

Что это за река,

там, где течет Ганг?[18]

Х. Л. Борхес. Гераклит

1