Выше звезд и другие истории

Он лежал с закрытыми глазами, голова чуть отвернута в сторону, почти обнаженный. Она провела рукой вдоль его красивого тела от бедра до горла, смотрела на удивительно невинные, совсем светлые шелковистые волосы у него под мышкой.

– Тебе холодно, – сказала она и, не вставая, дотянулась до красного шерстяного плаща и укрыла их обоих.

– Ты прекрасна, – сказал он, руками пытаясь описать эту красоту, лаская ее, но не настойчиво, а нежно, сонно.

Он лежал, прильнув лицом к ее плечу. В полусне она видела над собой недвижные листья деревьев на фоне тихого неба. Покой, который они обрели друг в друге, был великим даром, но и единственным утешением, которое они могли друг другу дать. Земля под ними была жесткой. Она почувствовала, что его, спящего, пробирает дрожь, и попыталась встать. Он воспротивился было, произнес ее имя и снова погрузился в сон.

Она натянула одежду, слегка дрожа, а когда он проснулся, заставила его надеть кожаную куртку, которая наконец-то высохла, а поверх куртки еще и шерстяной плащ.

– Это шок. Тебе из-за него так холодно, – сказала она.

– Какой шок? – спросил он с идиотской ухмылкой.

– Молчи. Тебе так холодно от травматического шока.

– Я думаю, мы уже нашли способ согреться.

– Да, все это, конечно, замечательно, но мы никогда не доберемся до порога, если так и будем лежать здесь и заниматься любовью, Хью.

– Я не знаю, доберемся ли мы туда, если встанем и пойдем, – сказал он. – По крайней мере, будем теперь на стоянках получать удовольствие. – Сказав это, он посмотрел на нее, чтобы убедиться, что не обидел ее, не оскорбил.

Его скромность и уязвимость особенно радовали ее. Сама она гораздо грубее, подумалось ей, и если бы он стал судить ее, то, может, она бы ему и не понравилась; но он не стал ее судить. Он явился к ней не для того, чтобы судить ее, или как-то оценивать, или просто попользоваться ею. Он явился к ней, лишь принося ей в дар свою силу и прося у нее защиты.

Он смотрел на нее:

– Ирена, знаешь, это было самым лучшим из всего, что со мной когда-либо происходило.

Она кивнула, не в силах ответить.

– Я думаю, нам следует идти дальше, – сказал он и задумчиво, с отвращением ощупал свой левый бок. – Хорошо бы это побыстрее прошло.

– Время понадобится. Синяк ужасный.

Он снова посмотрел на нее неуверенно, потом решительно подошел к ней, погладил по голове, по щеке, поцеловал в губы – не очень умело и не очень страстно; но это был их первый поцелуй. И больше, чем поцелуй, ей понравилось прикосновение его огромной руки. Хотелось сказать ему, что он прекрасен, что очень нравится ей, но она как-то не умела говорить подобные вещи.

– Тебе не холодно? – спросил он. – А то я все на себя напялил.

– Я от ходьбы всегда сразу согреваюсь.

Он подождал, пока она первой двинется в путь, и даже вида не делал, будто знает, куда им дальше идти. С новой уверенностью она пошла по хребту вдоль ручья, в том направлении, которое решила считать восточным.

Они довольно долго шагали молча. Складка горы, по которой пролегал их путь, загибалась влево, то поднималась, то опускалась, но общее направление было все время одним и тем же – под горку. Деревья вокруг были редкими, идти нетрудно, и попадались даже довольно длинные участки открытой местности, где было приятно ступать по короткой, сухой коричневатой траве, наконец выбравшись из-под нависающих ветвей. Потом спуск пошел очень круто, превратился почти в обрыв. Пришлось ползти вниз, цепляясь за корни или скатываясь на собственном заду, и вскоре они очутились на дне глубокой расщелины, у ручья, среди поднимавшихся круто вверх и густо поросших лесом стен. И сразу же бросились к воде.

Утолив жажду, Ирена взобралась повыше, туда, где упавшее дерево примяло кусты вокруг, и там постояла, решая, куда идти дальше, осматриваясь. Ручей был почти такой же широкий, как Третья Речка. Если это действительно Третья Речка, им остается только идти вдоль нее, пока не доберутся до Южной дороги. Но скорее, это тот же самый ручей, вдоль которого они шли почти от самых его истоков. Тот же, что бежал меж папоротников ниже драконовой пещеры. Он тек по этому ущелью на восток или юго-запад, вниз по склону. Третья-то Речка точно текла на запад, мимо горы. Должно быть, это ее приток. Он должен течь справа налево, а Третья Речка, если смотреть отсюда, течет направо, если только сама Ирена в данный момент стоит лицом к югу…

Она стояла и пыталась решить задачу: каким образом ручьи могут течь в разные стороны и в какую сторону она смотрит сейчас. В горле застрял комок. Названия сторон света, принятые в географии, – север, запад, юг, восток – не имели здесь значения. В какую бы сторону она ни повернулась, все это мог быть юг. Или север.

Хью подошел к ней, встал рядом.

– Хочешь отдохнуть? – спросил он, положив ей на плечо руку, но она отшатнулась.

Он тут же отошел, пересек небольшую полянку и уселся, прислонившись спиной к массивному стволу упавшего дерева и закрыв глаза.

Когда Ирена наконец устроилась с ним рядом, он сказал:

– Может, поедим?