Выше звезд и другие истории

– Тамара, я думал над этим целую неделю. Сперва заметил схожесть синтаксиса, потом решил, что ошибся. Нет, не может быть, простое совпадение и так далее и тому подобное. Я отказывался верить, но язык ндифа говорит «да». Все так и есть. Это английский.

– Даже язык Стариков?

– Нет-нет, тут другое дело, – торопливо, с нотками благодарности произнес Рамчандра. – Это не английский, а оригинальный язык, по крайней мере в тех случаях, когда Старики не ведут диалог с Молодыми. И все же…

– Ну хорошо. Значит, старый язык – это исходный, а речь Молодых исказилась под внешним влиянием. Предположим, они нахватались английского от ребят из Космической службы – мало ли, были контакты, о которых мы просто не знаем.

– Какие контакты? Когда? По их словам, мы тут первые. С чего бы им врать?

– Кому, нашим из Космической службы?

– И им, и ндифа. И те и те утверждают, что мы первые!

– Ладно, допустим. Тогда это мы влияем на язык ндифа. Они говорят так, как мы подсознательно от них ожидаем. Телепатия. Они телепаты.

– Телепаты… – Рамчандра ухватился за эту версию и погрузился в размышления, так и эдак пытаясь состыковать ее с фактами. Наконец он в отчаянии воскликнул: – Мы же ни черта не знаем о телепатии!

Мысли Тамары в это время работали в другом направлении.

– Почему ты до сих пор молчал? – спросила она.

– Я думал, что сошел с ума, – признался он тем четким, выверенным тоном, который создавал впечатление надменности, поскольку честность не позволяла Раму увиливать от ответа. – У меня уже были проблемы с головой. Шесть лет назад, после смерти жены. Два эпизода. Лингвисты – народ психически неустойчивый.

Чуть помедлив, Тамара едва слышно вымолвила на языке ндифа:

– Рамчандра прекрасен и велик духом…

«А-ие, ие, а-ие, ие…» – доносилось с окраины деревни протяжное пение танцовщиц живоа. В хижине неподалеку заплакал младенец. В темноте, прорезаемой слепящим светом, благоухали ночные цветы.

– Послушай, – сказала Тамара, – телепат ведь читает твои мысли, так? Ндифа этого не умеют. Мне встречались люди, которые обладали этой способностью. Мой дед, русский по национальности, всегда знал, о чем думали окружающие. Его это выводило из себя. Не знаю, в чем тут причина – в телепатии, стариковской мудрости или в том, что он был русским, но, так или иначе, телепаты слышат твои мысли, а не слова, правильно?

– Может быть – кто знает? Сама говоришь, здесь все похоже на спектакль, фильм, островной рай. Возможно, они чувствуют, чего мы ждем или желаем, и изображают, отыгрывают это.

– Зачем?

– Для лучшей адаптации, – торжествующе заключил Рамчандра. – Чтобы они нам нравились и мы не причинили им вреда.

– Но мне они не нравятся! Они скучные! Ни тебе системы родственных связей, ни социального строя, кроме тупого деления по возрастам и отвратительного господства мужчин, ни искусств, ни ремесел, максимум – криво вырезанные ложки вроде тех, что продают на Гавайях в качестве приманки для туристов, никакого духовного развития – как только ндифа взрослеют, так сразу превращаются в зануд. Вчера Кара заявила: «Жизнь слишком долгая». Если кому-то они и интересны, то уж точно не мне!

– И не мне, – поддержал Рамчандра. – А как насчет Боба?

Вопрос прозвучал резко, прицельно.

– Не знаю, – поколебавшись, ответила Тамара. – Поначалу он был в восторге, но в последнее время как-то подостыл. В конце концов, он собиратель фольклора, а ндифа даже историй не рассказывают. Единственная тема обсуждения для них – это кто с кем вчера переспал и сколько тушек сино добыл на охоте. Боб жалуется, что все они разговаривают, как персонажи Хемингуэя.

– Он не общался со Стариками.

Уловив в интонации Рама ту же резкость, Тамара встала на защиту Боба:

– Как и я, практически. А ты много с ними общаешься? Старики все время держатся в тени, кажутся такими… незначительными.

– Вспомни песнь исцеления, которую пела Бинира.

– Да… пожалуй.

– Я в этом уверен. Это обрядовая песня, и в ней более сложный язык. Если у ндифа есть культура, то ее носители – Старики. Возможно, с возрастом они теряют телепатические способности и потому отступают на задний план, так как уже не испытывают внешнего влияния и им нет нужды приспосабливаться.

– Но кто заставляет ндифа приспосабливаться? И к чему? Они единственные разумные обитатели на этой планете.

– Есть другие деревни, другие племена.

– В таком случае они просто разговаривали бы на языках соседей, а их обычаи смешались бы.

– Именно! Вот тебе и объяснение единообразия их культуры. Ключ к проблеме Вавилонской башни!

Рамчандра так радовался собственной гипотезе, и звучала она до того правдоподобно, что Тамаре тоже отчаянно захотелось в нее поверить, однако в итоге она лишь признала:

– Мне от этого что-то не по себе.

– В старшей возрастной группе развился подлинный, нетелепатический язык. С ними и надо разговаривать. Завтра я попрошу разрешения заглянуть в Дом Стариков.

– Тогда тебе придется поседеть.

– Легко! Разве я еще не поседел?

– Поспи-ка ты лучше.

Рамчандра умолк, но ложиться не спешил.

– Тамара, – неуверенно произнес он, – ты же не смеешься надо мной?