Вышивальщица

Арина хотела спросить, почему Ирочка не сказала об этом Сергею и почему они до сих пор не поженились, но Ирочка поняла её по-своему.

– Аборт почему не сделала? Потому что поздно уже было. Хмырёныш тихо сидел, не рыпался, я даже не догадывалась ни о чём. Ну, тошнило иногда, я думала, от автобуса. Я автобус плохо переношу, укачивает меня. Оказалось, не от автобуса… укачивало. А когда узнала, поздно уже было, на таком сроке…

– Хмырёныш это кто? – с ужасом переспросила Арина. Уже понимая, кто.

– Да отродье Лемеховское. От тракториста тракторята родятся, а от хмыря хмырята, ты не знала? Он и тебе ребёнка заделает, опомниться не успеешь. У вас ведь с ним давно трах-тибидох?

Оттого, что Ирочка назвала её чувства к Серёже скабрезным словом, и оттого, что подозревала её в том, чего не было (а Серёжа хотел, чтобы было, злился, что Арина не соглашается, и продолжал за ней ухаживать), стало противно. Арина хотела выйти из комнаты, но Ирочка вдруг заплакала. Плакала она тоже противно: с артистическим заламыванием рук и протяжными всхлипами. Словно щеголяя своим позором. Арина испытывала жалость пополам с отвращением, но приходилось сидеть и слушать.

Отревевшись, Ирочка рассказала – внятно и подробно – о Серёже, которого Арина любила и с которым, Арина была уверена, они поженятся после окончания университета.

Выходило, что Серёжа любил сначала Ирочку, а потом полюбил Арину, но не перестал встречаться с Ирочкой. А потом перестал, потому что связался с Аней Верещагиной из параллельной группы. Потом закрутил со Светой Горячевой со второго курса. Потом…

Ирочка перечисляла, загибая пальцы, и морщила брови, вспоминая фамилии лемеховских пассий (она назвала другое слово). От бесчисленных «встречался», «перестал», «связался», «закрутил», бросил», «замутил» в голове у Арины что-то громко тикало, как часы.

– А с тобой он знаешь из-за чего? Ты ж за него все контролки пишешь, и по химии, и по физике, и по биологии. Вот он и хороводится с тобой. Он про тебя знаешь что говорит? Что ты не от мира сего, – с довольным видом заключила Ирочка и откинулась на подушку.

Арина сделала последний аккуратный стежок, положила иголку в игольницу, убрала вышивание в тумбочку. Вздохнула. Ирочка ждала упрёков, вопросов, негодования и слёз. Но ничего такого не последовало. Арина долго обувалась, не попадая ногами в сапоги, вжикнула молнией куртки, намотала на шею длинный шарф и молча вышла из комнаты, не взглянув на себя в зеркало, чего не делала никогда.

Ей было всё равно, куда идти. Только бы не оставаться вдвоём с Ирочкой. Ветер словно ждал: дохнул ледяным стылым дыханием, швырнул в лицо холодные капли дождя. Шубку под дождь надевать жалко, а холод сейчас единственное средство, могущее вылечить от желания поехать к Серёже домой и спросить, правда ли то, о чём рассказала Ирочка. И если правда, то почему она до сих пор Климова, а не Лемехова? Адрес Арина знала, и даже пила у Лемеховых кофе, и очень понравилась Серёжиной маме, которая пригласила её летом приехать к ним на дачу – «Непременно, Ариночка, непременно! Серёжа столько о вас рассказывал, вы так ему помогли с физикой…».

Помогла. Как когда-то своему однокласснику Косте Тумасову, сыну физрука. То есть, директора. Костя поступил, наверное, в МГТУ имени Баумана: победители и призеры Всероссийских олимпиад школьников поступают в вузы полностью без экзаменов и рейтингов, а Костя призёр.

А она, Арина, никто. В анатомичке в обмороки падает. Арина шла по улице, слизывала с губ дождевые капли и думала об Ирочкином ребёнке, который, ещё не родившийся, не нужен ни Ирочке, ни Серёже. Какая судьба его ждёт?

◊ ◊ ◊

Аптекарша долго вертела в руках рецепт, испещрённый мелкими циферками и латинскими буквами. Буквы обозначали названия лекарств, а цифры – количество, Арина не обращала на них внимания, а аптечная тётка обратила.

– По этому рецепту вам ничего не продадут. Принесите другой.

– Почему? – возмутилась Арина. – Потому что в Осташкове выписан? В других аптеках продавали, а в интернете написано, что рецепт с печатью любого города действует на всей территории России.

– Да не действует уже.

– Как – не действует?! Он же на год выписан, срок не истёк, в августе только кончится.

– Срок не истёк, а количество выбрано подчистую. Вот, посмотрите, на нём помечено, чего и сколько отпущено. Вам в августе почти целиком партию продали, для этого нужно разрешение врача и веские основания. – Тут аптекарша посмотрела на Арину, словно оценивая эти самые «веские основания». Арина выдержала взгляд. – И после вы ещё два раза покупали, вот пометки, когда и сколько продано, каких препаратов и в какой дозировке. Вот, посмотрите, здесь всё написано.