Вышли в жизнь романтики

Побежали все вчетвером — Юля, Ядя, Нелли и Майка.

В пустой канцелярии сиротливо лежала на столе телефонная трубка.

Юля схватила, прижала к уху.

— Алло, алло! Кто спрашивает бригаду Егоровой?

— Буратино, ты? — услышала она сквозь вибрирующий гул голос Аси.

— Мамка! — не удержалась Юля от радости. — Мы тут все… Сейчас с участка. Как на конференции?

— Нас моряки приветствовали… И пионеры. Так здорово! Сегодня вечером большой концерт. Как вы там? Откосы кончаете?

— Осталось немного. Ты выступала?

— Меня на завтра записали. Как говорить: выполним или не выполним?

Юля зажала трубку рукой:

— Выполним? — И сразу в трубку: — Не сомневайся. Выполним! Говори смело!

Асин голос исчез, и вместо него ломкий юношеский басок спросил:

— Одуваша тут? Позовите ее.

— Женя? Говори с ним! — Юля сунула трубку Яде.

Все деликатно отошли, чтобы не мешать разговору. Дожидались на улице, возле конторы. Вскоре Ядя вышла раскрасневшаяся, счастливая.

— Я, правда, нервная стала, — виновато призналась она Юле, когда вернулись домой. — Когда он рядом, на душе спокойно, а как его нет… Прости меня.

— За что?

— Ругала тебя за ту рамку.

— Так это же по работе!

— Женя говорит: Ася в Металлическом от Анатолия записку получила. Он там недалеко сидит. Она к нему ходила, передачу носила. Тюфякову день за два считают. Просит учебников прислать. Хоть, говорит, и в заключении, а буду заниматься. Вот какой!

— А помните, Ася ему еще летом советовала: «Запишись в вечернюю школу, ты же бригадир, а образование у тебя маленькое», — вставила Майка, обладавшая удивительно цепкой памятью. — Она о нем всегда думала.

— Какие-нибудь настоящие хулиганы гуляют себе на свободе, а вот такой добрый, хороший… — подумала вслух Нелли. — Мне Николай рассказывал: один парень из бригады Тюфякова, тоже демобилизованный, надумал жениться, а кроме бушлата, ничего не имел. Анатолий снял с себя костюм и отдал тому парню.

— Будет уже лето, когда он вернется, — сказала Ядя. — Опять солнышко будет… Сопки зазеленеют…

— Никому бы не желала так счастья, как Асе! — порывисто проговорила Нелли.

Вечером первого ноября из Мурманска вернулась Тамара Георгиевна.

Квартира для семьи была уже готова. Вся девичья бригада забежала поздравить мастера с новосельем, а заодно посмотреть на дочку Катьку. Катька оказалась худенькой, черненькой, как галчонок, смышленой и забавной; она называла себя важно «Екатерина Ивановна» и все спрашивала: «Где у вас тут олени?»

Осмотрев сделанное бригадой в ее отсутствие, Тамара Георгиевна осталась довольна. Все было аккуратно закончено, вплоть до последнего «усенка», как называются у штукатуров острые грани откосов.

— Я знала, что вы меня не подведете, — сказала она с благодарностью, узнав, как девушки вышли из трудного положения.

…Понедельник считается тяжелым днем. Неправда! В понедельник 5 ноября бывшим подсобницам были присвоены рабочие квалификации: все стали штукатурами четвертого разряда, полноправными, достойными членами той великой семьи, имя которой — рабочий класс.

* * *

…И вот он пришел, праздник.

Вчера девушки поздно легли: гуляли на вечеринке. Женя и Ядя поженились. Расписываться ездили в Металлический (по такому случаю Одинцов дал свой «газик»). Когда «газик» вернулся и сияющая Ядя под руку с Женей поднялись на крыльцо общежития, подруги и товарищи встретили их, преподнесли, по старинному обычаю, на расшитом полотенце и тарелке хлеб-соль. Тарелку тут же разбили о камень — на счастье. Баянист сыграл нечто бравурное. Всю премию (получили накануне) бригада потратила на вино, закуски и подарки молодым. И хотя выпито было немало и хотелось отоспаться, все встали рано: сегодня в поселке торжественный митинг.

Тихое мглистое морозное утро.

С утра горит электричество, подсвечивая кумач транспарантов на стенах щитовых домов, на фасаде первого каменного здания, красивого, будто сошедшего с журнальной фотографии, с двумя распахнутыми крылами; оно возникло между коробками и заложенными фундаментами таких же других будущих капитальных зданий.

Свежими лапочками хвои обрамлен портрет Ильича над входом в контору Северостроя. Далеко пришлось ходить, в сопки, чтобы найти елочку.

Напротив конторы сколочена деревянная трибуна. Здесь не только руководители стройки, но и почетные гости: командир пограничного отряда, депутат из Мурманска, рабочая делегация из Металлического. И среди бывалых, заслуженных людей подруги с волнением видят свою Асю.

Все гуще толпа вокруг трибуны.

Несмотря на холод, выстроились со своими трубами и клубные оркестранты. Гремит марш. Гремит марш на будущей площади будущего города.

Как в эти минуты в Москве на Красной, в Ленинграде — на Дворцовой…

…Свершаются великие заветы учителей коммунизма, крепнет нерушимое многоязыкое братство людей труда. Почти миллиард людей празднует вместе с нами.

Злобен и силен еще враг. Не сгинула еще зловещая тень страшной атомной угрозы. Но смотрите: светлая наша сила ломает самые черные замыслы реакционеров и человеконенавистников. Разбиты банды их наймитов в Венгрии. Преступная рука, тянувшаяся к Египту, остановлена.