Высокие отношения

Флер с Фазаном остались у лошадей. Фазан не любитель публики, а Флер беспокоился за Судьбу — гиена ненавидела людские скопища, с трудом выдерживая лишь компанию.

Мартин, по праву командира, вошел первым. Распахнул ударом кулака двустворчатые двери на скрипучих навесах, шагнул смело, зная, что створки поймает Керф, не даст им шарахнуть по бокам.

В кабаке тут же стихли разговоры. Ди Бестиа прищурился, пытаясь разглядеть что-то в полумраке. Где-то впереди вроде как вырисовывалась стойка. Вот туда и двинем!

Рыцарь решительно направился вперед, слыша, как топочет за спиной компания.

Пока дошел, глаза привыкли к скудному освещению. И кабатчик уже не казался силуэтом на фоне закопченных досок, а стал весьма основательным бородатым толстяком в грязном и мокром фартуке. С блудливыми глазками подонка, разбавляющего пиво водой, а то и имеющего в полу одной из комнаток внезапную дыру в подвал. Для денежных гостей, так сказать.

— Пива! — грянул с ходу Мартин. Шарахнул кулаком по толстой плахе стойке. Загремели отодвигаемые стулья. Компания рассаживалась с обеих сторон.

— На всех господ-гостей? — угодливо склонился кабатчик.

Мартин милостиво кивнул.

— А вам какого?

Керф радостно улыбнулся, потер ладони, посмотрел на кабатчика. Тот судорожно сглотнул. Почувствовал себя, наверное, свиньей, которую начнут потрошить не зарезав.

— Нашему многоуважаемому командиру две красного. Мне — четыре черного. Остальным — по два светлых. Запомнил?

Для убедительности, мечник стукнул перекрестьем двуручной оглобли по стойке. Та жалобно охнула. Но рассыпаться до поры не стала.

— Запомнил, милостивый господин, запомнил! Как иначе⁈ Два красного, четыре черного, остальных уважаемым господам по два светлого! Ничего сложного!

— А еще, — Керф поманил кабатчика к себе. Когда тот нагнулся, он ухватил пальцами за толстое мясистое ухо и прошептал ласково, точно гадюка перед тем, как вонзить свои клыки в ногу неосторожному путнику, — на конюшне нас ждут два друга. Тоже весьма уважаемых господина. Отнеси им шесть светлого, большую миску и пять-шесть фунтов сырого мяса. Понял меня?

— Сырого мяса? — побледнел кабатчик.

— Пять-шесть фунтов, — кивнул Керф, изо всех сил стараясь не рассмеяться — мечник знал, что от смеха его рожа еще страшнее. — Или ты хочешь, чтобы наши друзья съели твое?

— Нет-нет-нет! — затряс головой и руками кабатчик, — я все понял, я все сделаю!

— Ты молодец. Мама могла бы тобой гордиться! — отпустил ухо Керф.

Кабатчик отдернулся назад, забегал за стойкой, раздавая указания двум помощникам. Растирая сломанное ухо, он старательно не смотрел на наемников.

Те же, в ожидании пива, громко считали, намереваясь после цифры «тридцать» начать разносить кабак. Братья-разведчики даже ремни повыдергивали и намотали на руки, готовые хлестать пряжками направо и налево — хвататься за мечи в таком месте — пошлость.

Но прислуга успела. Выставила вовремя, даже с небольшим запасом по счету!

Первые кружки вошли в иссохшиеся глотки, как в сухую землю, как тещи под лед, как ножи в масло… То бишь, моментально, и без следа.

Следующая порция пилась куда медленнее. Отфыркиваясь и смакуя. Очевидно, Керф так впечатлил хозяина, что даже пиво казалось плотным, и, если и разбавленным, то очень в меру. А может, так чудесно подействовала серебряная монетка? Кто знает…

К третьему кругу, на стойке появилось несколько мисок с сухарями, обильно посыпанными крупной сероватой солью.

— Откуда продукт, хозяин? — поинтересовался Мартин. Во времена оны, рыцарю довелось работать с Островом. Разумеется, по соли. И он неплохо разбирался в этих кристальчиках.

— Местная, — буркнул кабатчик, косясь на Керфа. Впрочем, одноухий мечник лучезарно улыбался и не проявлял ни малейшей злобности. Солнышко лесное, мягкое и пушистое, а не человек!

— А ну давай, опробуем! — Ди Бестиа подцепил несколько сухариков, отправил в рот. Захрустел.

Что кабатчик, что Керф наблюдали за ним с нескрываемым интересом.

— Ну как? — спросил товарищ, когда Мартин справился с первой линией обороны, и хруст прекратился.

— В общем… — рыцарь задумался.

С каждым мгновением его задумчивости, ухмылка Керфа становилась все страшнее, а кабатчик все бледнее.

— Есть можно, — выдал, наконец, он вердикт.

— Плохо, — выдохнул Керф.

— Слава Пантократору! — выдохнул кабатчик.

Торжественность момента сбил взрыв хохота из дальнего угла.

Мартин оглянулся.

С дюжину наемников. Пьют кальвадос с граппой или что-то еще крепкое. Пьют давно — кто-то уже валяется под столом. Но не зарезан — лужи нет.

— Людоловы, — кривился кабатчик.

— Кто? — переспросил Керф, положив ладонь на рукоять меча.

— А то сразу не расслышали, господин милостивый⁈ — огрызнулся толстяк. Покосился на огрызок — Или в уши балуетесь?

Мартин выкинул руку вперед, ухватил за бороду, притянул к себе. Дохнул доверительным перегаром.

— Людоловы, говоришь? Я же не ошибся?

— Они самые, — поник кабатчик. — С промысла идут. Добыча в дальнем сарае.

— И ты пустил их в место, где гуляют приличные люди⁈

— А что мне надо было сделать⁈ Встать с ножом в дверях⁈ У меня жена и мать больная! И два сына маленьких!