Высокие отношения

Когда солнце начало цеплять краешком горизонт, крыша нашлась. Даже не одна! С полдюжины точно! А если считать еще и курятники с будками, то и дюжина наберется. Лукас, едва заметив этот хутор, попер бездумно — как мощным течением прихватило. Опасно это, можно с размаху в камни впечататься

— Стой! Да стой ты, мать твою, студент тупорылый!

Еще немного, и парню в затылок прилетел бы кусок грязи. Но услышал. Остановился, замотал головой непонимающе.

— Там же люди… Там дома… — снова закашлялся. Оглушительно, до треска ребер и рваной гортани. Девчонка его поддержала. Этакий чахоточный хор, чтоб их! Детишки!

— А еще там злые крестьяне с вилами и топорами. Хочешь топором по голове, студент, а?

Лукас отпустил руку Мейви, потер виски. Сильно, до красноты.

— Топором, конечно, хорошо. Это быстро. Раз, и все. Но я не согласный.

— Вот и молодец. Быстрая смерть — она для слабаков. Мы лучше помучаемся.

У Мейви вдруг подогнулись ноги, она неловко упала, лицом вниз. Бедняжку выгнуло, глухой кашель затряс тело. Лукас кинулся поднимать, сам не устоял, упал рядом.

Марселин закатила глаза.

— Так, вы тут! Я туда. Не уходите никуда.

— Некуда, — прохрипел, отплевываясь, Изморозь. — Арбалет возьмешь?

— Возьму, как иначе?

Студент медленно стянул лямку, кое-как отстегнул колчан.

Марселин наступила на стремя, кое-как всунув туда сапог, облепленный грязью. Натянула тетиву, вложила короткую толстую стрелу.

— Удачи! — шепнул Лукас. — Ты как на войну…

— Гиенам под хвост ту удачу. На войне проще без нее.

— Ну тебе всяко виднее.

— Ага…

Марселин, сжимая заряженный арбалет, продралась сквозь комья запаханного на зиму поля, просочилась сквозь реденький подлесок — все, толще мизинца выбрано, чтобы сгореть в печи. Вышла на внезапную узенькую тропинку — похоже, козы пробили, к ручью бегая — вон, как подрезана-подгрызена трава!

И остановилась. От хутора несло нехорошей, пакостной тишиной. Похожая стоит в запертых на ночь мертвецких, где разве что мыши копошатся по темным углам… Марселин прислушалась. Нет, слышно какое-то движение. Шуршание, легкий стук…

Пролетел порыв ветра. Захлопал ветвями высокий тополь, чей серебристый ствол тянулся свечою в небо.

Взлетели с громовым грохотом сотни ворон. Марселин дернулась от мимолетного испуга, чуть не выстрелила в никуда — удержалась в последний миг.

Плюнув на осторожность — да и к чему она сейчас? — останься кто из живых, птицы были бы не так беззаботны, девушка двинулась напрямую. Перелезла, предварительно пошатав, невысокий плетень — через такой скакать опасно, с другой стороны могут быть натыканы заточенные колышки, специально для непрошенных гостей. Ну или сам забор, при определенных усилиях, падает, роняя оседлавшего его негодяя, точнехонько на те самые колышки.

Прошла, ругаясь, сквозь заросли малины, держа арбалет на вытянутых руках — не хватало еще, чтобы шальная колючая плеть стеганула по спуску. Оказалась на заднем дворе. Огляделась. Птицы над головой оглушительно каркали, возмущаясь вторжением.

На первый взгляд, все было тихо. Тишина и вороны отлично вязались в один узел… Марселин погрозила птицам кулаком, и, разрядив арбалет — ни к чему он сейчас, двинулась дальше.

Миновав кривобокую постройку над выгребной ямой — по вони опознавалась безошибочно, прошла мимо длинной невысокой стены с парой маленьких окошек — какая-то хозяйственная пристройка к дому. Шагнула за угол, и выругалась.

Посреди крохотной «площади» меж тремя жилыми домами и всяческими сараями, вповалку лежали убитые люди. А по ним ходили то ли самые наглые, то ли самые обожравшиеся вороны, то и дело, вонзая клювы в остывшую плоть.

— Ну и дела… — произнесла девушка. От звука собственного голоса стало как-то совсем неуютно. Марселин передернула плечами, подошла поближе, жалея, что разрядила арбалет — так и хотелось вбить стрелу в какую-нибудь наглую птицу, раз уж нет врага посерьезнее.

Селяне. Согнали в кучу, раздели до исподнего, а после порубили и покололи. Два старика, четыре бабки. Парень, годов Лукаса… Женщин помладше то ли не было, то ли одно из трех — лежат зарезанные в домах, или бегут, привязанные, за конями людоловов.

Марселин прикусила губу, покачала головой. Нет, что-то сломалось в мироустройстве, раз такие дела происходят.

Впрочем, что жалеть и философствовать? Явно, что сюда никто не вернется еще день-два. А значит, можно спокойно разместиться. Отогреться, да отоспаться. Главное, не пускать Мейви сюда. Она девчонка опытная, но лучше не стоит. Зрелище мертвых людей, обглоданных воронами — одно из тех, которых лучше не иметь в жизненном опыте.

* * *

Первый кабак подвернулся аж через пять дней. Желания его разносить поубавилось. Да и изначально-то не особо присутствовало. Чай, не молодой наемник — первопоходник, чтобы дурь свою прилюдно выказывать.

Но напиться стоило. Славное дельце, удивительно легким оказавшееся, обмыть. И Керфу обещал. И вообще — надо. Не старик чахоточный, чтобы над наперстком до утра кряхтеть, от запаха пьянея. А тут, вроде и заведение приличное — аж три этажа! И конюшня отдельная, и дорога гравием засыпана, не лужа на луже!