Высокие звезды

И уже через несколько минут Сильвия сидела на коленях у сеньора Рози и счастливо смеялась. Но её взгляд был очень грустным.

А трое мужчин растолкали Хуана, плеснули ему в лицо воды.

— А… что? Где я? — пробормотал Хуан.

— Да, парень, тебя поколотили. Этот итальянец тебя разделал под орех.

— Какой итальянец? — всё ещё ничего не соображая, бормотал Хуан Гонсало.

— Джулио Ламберти, — пробурчал мексиканец с седыми усами. — Давай, парень, одевайся, хозяин приказал вышвырнуть тебя на улицу.

— Какой хозяин? Зачем вышвырнуть?

— Сеньор Хименос, какой же ещё хозяин, у нас один хозяин.

Мужчины натянули на плечи Хуана рубаху, затем взяли его под руки, подняли с пола и выволокли на улицу. Они оттащили его немного от входа в клуб сеньора Хименоса. Постояли, посовещались.

— Слушай, Родриго, может быть, давай оттащим его, к прилавку, здесь как-то жалко бросать его в грязь.

— А, хозяин сказал, вышвырнуть и всё тут.

— Мало ли что сказал хозяин.

— Если хочешь, тогда тащи один.

Хуан слышал их разговор, но не мог ничего сказать в своё оправдание, не мог ничего попросить. Сознание то вдруг исчезало, то вновь возвращалось, и весь мир расплывался перед глазами Хуана. Всё тело нестерпимо болело, каждое движение приносило боль.

Бросай вот здесь, — сказал седоусый мексиканец.

Мужчины подтащили Хуана к прилавку и бросили на какие-то сложенные доски.

Хуан тут же потерял сознание.

Очнулся он от однообразного шуршания и скрежета.

«Что это? — подумал парень и, собрав силы, заставил себя открыть глаза.

Прямо перед ним сидел большой кот и грыз рыбью голову. Услышав, что Хуан шевельнулся, кот оставил рыбью голову и зло зашипел на Хуана.

— Не бойся, — выдавил из себя парень — не бойся меня.

Кот понял, что никаких злых намерений у этого лежащего на досках человека нет, вновь вцепился зубами в рыбью голову и стал её раздирать, скрежеща косточками.

Хуан ещё довольно долго лежал, пытаясь прийти в себя. Над ним было чёрное ночное небо с тусклой туманной луной.

От холода Хуана знобило, зубы начали стучать.

Наконец, он решился и с трудом сел. Невыносимо болел позвоночник, руки отказывались слушаться, во рту был постоянный странный привкус. Хуана тошнило.

Хуан осмотрелся и увидел, как по улице на ходулях движется фонарщик, зажигая один фонарь за другим,

— Сколько же прошло времени? — задал себе вопрос Хуан Гонсало, но так и не смог на него ответить.

Мысли путались, разлетались в разные стороны, выглядели какими-то отдельными словами, фрагментами, будто осколки огромного зеркала рассыпались, сохранив в себе изображение того, что было. И теперь Хуан, сидя на сырых досках, пытался собрать это зеркало, пытался сложить картину, пытался вспомнить всё то, что с ним произошло.

Чем больше он напрягал память, тем осколки памяти становились всё более и более мелкими, изображение рассыпалось. Он слышал и видел, как бредут по улице двое пьяных мексиканцев, слышал, как громко они переговариваются, обещая кого-то поймать и убить.

Но всё это совершенно не касалось Хуана, будто это была совершенно иная жизнь.

— Где Марианна? Где Марианна? — вдруг задал себе вопрос Хуан.

И тут же всё, что было рассыпано и разбросано, все тысячи осколков собрались в единое изображение. И Хуан всё вспомнил.

— Марианна… Марианна… — прошептал он и встал, покачнувшись.

Кот, который явно не ожидал, что этот человек сможет так быстро и легко подняться на ноги, испуганно метнулся к ящикам и оттуда засверкал на человека зелёными глазами.

— Не бойся, не бойся, — прошептал Хуан и, покачиваясь, теряя равновесие, двинулся по улице.

Он не пошёл к ночному клубу, а просто побрёл по улице. Он шёл, спотыкаясь, оглядываясь по сторонам, будто бы всё, что находилось вокруг, он видел впервые.

— Эй, амиго, — вдруг Хуан услышал хриповатый голос и остановился.

Из какой-то подворотни вышел старик.

— Иди сюда, парень, погрейся. — Перед Хуаном стоял старик в грязных отрепьях. — Идём, а то я вижу, ты не дойдёшь до дома.

— Да, наверное, не дойду, — прошептал Хуан.

— Пошли.

Старик взял Хуана за локоть и повёл перед собой.

В небольшом дворике, в железной бочке горел костёр. Жарко пылали уголья. У костра сидело две старухи, в таких же ужасных отрепьях, как и старик.

— Присаживайся, амиго.

Старик помог Хуану усесться на бревно рядом с костром.

Женщины с интересом стали рассматривать Хуана.

— О, парень, да кто тебя так избил, за что?

— Ни за что, я сам дрался.

— А-а, — старик закивал головой, — тогда понятно. Наверное, ты кулачный боец?

— Да, — кивнул головой Хуан Гонсало, — я кулачный боец, — и он протянул руки к костру.

Суставы были разбиты, и Хуан смотрел на свои руки немного брезгливо. А когда попытался пошевелить пальцами, почувствовал нестерпимую боль.

Старуха взяла ладонь Хуана в свои морщинистые руки и осмотрела раны.

— Ничего страшного, нигде ничего не сломано, так что, парень, можешь быть спокоен. Покажи вторую.

Хуан абсолютно спокойно подал вторую ладонь. Старуха осмотрела и её.

— Знаешь, это все мелочи, просто ссадины.

— Тогда хорошо, — кивнул Хуан.

Старик покопался в отрепьях и извлёк плоскую бутыль.