Высокочтимые попрошайки

– Пускай так: я вроде бы кричу на них, а они молчат, под ноги себе смотрят.

– Прекрасно.

– Я вроде бы и бить их начинаю, но злость проходит.

– Вы это хорошо придумали.

– Одежда на мне – ничего?

– Ваше парадное платье – шик.

– У меня вот и другие часы… Можно их тоже привесить?

– Одних часов достаточно, больше – лишнее.

– За одежду я пятьдесят золотых дал. Будет ли видно на моём портрете, что этот шёлк дорогой, первый сорт?

– Не беспокойтесь, увидят.

– Как это ты покажешь?

– Уж будьте уверены.

– Не подумали бы, что моя одежда всего два золотых стоит.

– Вы напрасно изволите сомневаться, не подумают.

– Ну, хорошо.

– Я пойду в павильон и сделаю некоторые приготовления, через минуту пожалуйте туда же, ваша честь.

– Ладно.

– Если желаете, до того как приступим к делу, позову парикмахера, пусть подстрижёт, подправит и причешет вам волосы и усы.

– Позови.

Парикмахер приходит немедля.

Подобострастно склонив голову набок, пятясь и шаркая ногой, он кланяется Абисогому-аге и принимает выжидательную позу.

– Подстриги мне волосы, посмотрим, умеешь ли, – говорит Абисогом-ага.

– Это наш долг, – отвечает парикмахер.

– Подправь как следует, потому что сейчас пойду сниматься.

– Слушаю! Аби…

– Моей голове, мил-человек, я даю очень большое значение.

– Вы говорите «я даю». Ещё бы вы не давали, достоуважаемый Абисогом-ага! От кого же и ждать, что он даст, как не от вас? Ах, кабы и я не имел бы другой заботы и…

– Живей подправляй.

– Знаю, знаю, что я виноват перед вами, – не смог вовремя прийти к вам с почтением. Но – обстоятельства… Именно обстоятельства не позволили, чтобы я исполнил этот мой долг и сейчас имел право… попросить у вашей милости…

– Потолкуем потом, причёсывай, видишь, человек меня ждёт.

– Ничего, подождёт… Попросить у вашей милости, если это возможно… пятьдесят-шестьдесят золотых. Я тоже ведь как-никак отечественный цирюльник.

– Что за пятьдесят-шестьдесят золотых?

– Пожалуйста, не сердитесь, я прошу ссудить вашему покорному слуге пятьдесят-шестьдесят золотых, дабы я послал эту сумму моему сыну в Париж, а он расчёлся бы с должниками, получил диплом врача, приехал домой, поработал несколько лет и вернул вам ваши деньги, конечно, с процентами. Но, знаю, мне нет смысла просить вас об этом, ибо я не смог явиться к вам с почтением. Вовремя приди я с почтением, сейчас я имел бы смелость просить вас удовлетворить мою маленькую просьбу, но так как я не смог прийти с почтением, вы, ясно, вправе отказать, будь я хоть трижды отечественный цирюльник.

– Некогда мне, братец, слушать такие речи, лучше побыстрей делай своё дело… Что за чудной город!.. «Добрый день». – «Доброго здоровья». – «Дай мне денег». Тут ни с кем просто так и поздороваться-то нельзя! Господи боже, упаси и помилуй!.. Но всему есть мера, эфенди… Да, пока не поздно, надо отсюда бежать.

– Эфенди чем-нибудь расстроен? – сказал, входя в мастерскую священник в возрасте между пятидесятью и шестидесятью.

– Сил нет терпеть, святой отец!

– Моё вам благословение, душа моя; хоть вы меня не знаете, но мне давно и хорошо известно, кто вы. Как чувствуете себя? Надеюсь, недурно?

– Если честно, – плохо.

– Не дай господи… Бог даст, скоро будет ещё лучше… Хотел бы несколько минут побыть наедине с вами… (Парикмахеру) – Оставь нас ненадолго. Я и за тебя словечко замолвлю. Узнаю от эфенди, чего ты хочешь, и походатайствую, чтобы он поспособствовал… Мол, господин брадобрей, сами понимаете, тоже наш соотечественник, в его жилах тоже кровь Гайка течёт, и не воздать ему должное – грех. (Парикмахер уходит.) Я не без причины, само собой, пожелал поразговаривать с вами без свидетелей, – продолжал поп. – Вы решили жениться… Да и почему бы вам не жениться? Узнав о вашем намерении, я очень обрадовался. Ещё бы не обрадоваться! Ведь когда женятся такие, как вы, в нашей нации впоследствии богатых мужчин становится больше. Вы, конечно, ищете хорошую девушку. И нельзя не искать, надо– На вашем месте я бы тоже искал… И, конечно, хотите, чтоб она из богатого дома была? И правильно делаете. Жениться на бедной, безденежной, признаться, тоже не бог весть что… Которые из барышень могут меня послушаться, как раз все такие: и хороши собой, и богаты.

– Благодарствую, на днях и пойдём посмотрим, каковы они. А хочешь, чуть подожди, вот снимусь, и тогда прямо отсюда и отправимся. Скажу откровенно – у меня в этом городе другого дела и нет. Я приехал найти себе невесту, побуду здесь ещё несколько дней, найду – обручусь и вместе с ней уеду, не найду – всё равно уеду, потому как здесь у меня ни минуты покоя, и я очень устал…

– Вы правы, да и времена нынче худые, эфенди, денежный кризис, невиданный денежный кризис царит повсюду… И в нации нашей бедных всё больше и больше. Одним словом, я подожду вас, и когда освободитесь, сразу и отправимся.

– А этот каналья пришёл подправить мне волосы и вдруг исчез

В эту минуту господин Дереник выскакивает из внутренней комнаты и говорит:

– Пожалуйте в павильон!

– Но мои волосы…

– Не беда, я причешу.

– Но мои усы…

– Ничего, я подстригу.

Дереник препровождает Абисогома-агу в павильон.