Высота одиночества. Все за мечту

– Алиса! – резко позвал Владимир, заставив ее поднять голову.

Решетникова посмотрела на него прямо и пристально, с одним ей понятным равнодушием. Возможно, уголок ее губ дернулся, но, пожалуй, это было лишь игрой его воображения. Она казалась чуть более надменной, чем должна себя вести девчонка, до недавнего времени ютившаяся в комнатке спортивного общежития и зарабатывавшая на жизнь прокатами. Но Бердников чувствовал: родной отец научил ее многому, включая и то, что победы не достигаются любой ценой. Ничего не сказав, она качнула головой и отвернулась. Словно бы знала что-то… Глава Федерации посмотрел на Аню. Она поспешно отвела взгляд, делая вид, что ищет что-то в кармане толстовки. Паршивый расклад… Наихудший из всех вариантов…

– Пошли! – гаркнул он, чувствуя, как гнев проникает в каждый уголок разума, как накатывает новая волна алой ярости.

Алиса снова подняла голову, но с места не сдвинулась, а Аня уставилась на Бердникова огромными карими глазами, и он прочел в них все, что предпочел бы не знать.

Стук в дверь прервал тяжелые мысли Бердникова.

– Открыто, – громко сказал он, ожидая увидеть официанта с ужином, однако это была Алла.

Она прошла в номер и в упор посмотрела на Бердникова:

– Что будешь делать в этой ситуации?

– Если ты собираешься обвинять меня в чем-то, то давай лучше завтра. Я слишком устал, – потерев переносицу, Бердников направился к мини-бару, достал бутылочку виски и, откупорив, сделал пару глотков прямо из горлышка. Затем обернулся к Алле, стоявшей посередине комнаты. – Тебе налить?

– Спасибо, нет. Ты же понимаешь: Аня не может ехать на главные старты.

– Еще бы. А ты понимаешь, что для всех она чемпионка России? – Бердников поставил бутылочку на стол и приблизился к Алле практически вплотную.

Она могла бы сделать шаг назад, но не шелохнулась. Задрав голову и гневно сверкая глазами, смотрела на него решительно, без тени страха. За этот взгляд когда-то он и полюбил ее. Она никогда не боялась Бердникова, никогда не опускала глаз, даже в те времена, когда была семнадцатилетней девчонкой без единого титула.

И он не смог сломить ее.

– А ведь Рината – наша дочь. Мы слишком многое ей задолжали. Чемпионат России был ее возможностью воплотить мечту в реальность. Она вкалывала, чтобы заработать путевку на Олимпиаду, Володя, жить на катке была готова. А теперь? Что ей делать? Ты на весь мир объявил, что отправил родного ребенка в детдом, но боишься отстранить Титову от соревнований и предать огласке ее мерзкую выходку?! – злилась Богославская. – Тогда я расскажу!

– Нет, Алла! – раздраженно бросил Владимир. – Дело слишком сложное.

– У тебя так всегда, Бердников! И твоя жизнь – это тоже чересчур сложно!

– Я решу вопрос с Титовой по-тихому.

– Учти, тренировать я ее больше не буду. Делай что хочешь, но на лед моей школы она никогда не выйдет.

– Алла, послушай… – с досадой процедил он. – Не пори горячку. Я все улажу.

– И как?

Владимир, полоснув женщину гневным взглядом, отвернулся, но Алла, преодолев оставшиеся сантиметры, вцепилась ему в плечо и развернула к себе лицом.

– Как?! – повторила она.

– Обещаю, ты узнаешь одной из первых, – уклончиво ответил Бердников. Что он мог сказать, если пока ничего не придумал? Но оставлять все как есть не хотел и не мог.

В дверь постучали, и на сей раз это оказался официант. Через минуту на столе красовался поднос с блюдом, накрытым куполообразной крышкой, и высокий изящный кофейник.

– Приятного вечера, – вежливо сказал официант и, получив щедрые чаевые, удалился.

Владимир и Алла остались наедине.

Бердников предложил:

– Поужинаешь? – открыл крышку и вдохнул исходящий от еды запах петрушки и сладкого перца. Снова посмотрел на Аллу.

– Я сыта, – коротко ответила она.

Алла поняла, что ничего от него не добьется, направилась к выходу, но возле двери замедлила шаг.

– Насчет Анны… – женщина повернулась вполоборота. – Я не шучу, Володя. В школе я ее видеть не желаю.

Бердников молчал. Мгновение она стояла неподвижно, а потом взялась за ручку двери. Двенадцать лет… Ровно столько она знала Аню. Долгие годы работы, победы и поражения, взлеты и падения. Золото чемпионата мира, восторг и слезы радости… А сейчас ее ничуть не волновало, что станет с девочкой в будущем. Стало абсолютно безразлично. Возможно, чуть позже она что-нибудь почувствует, но не сейчас.

– Алла, – позвал ее Владимир, и она обернулась.

– Наша дочь поедет на Олимпиаду. Я клянусь.

Ничего не ответив, Алла вышла из номера, бесшумно закрыв за собой дверь.

Глава 10

Москва, декабрь 2013 года

Игорь отпер дверь и, толкнув створку рукой, пропустил Ринату в темный коридор квартиры. Рина зажгла свет в прихожей и обернулась. Парень вносил чемоданы, и она опустила взгляд на его руки – сильные, жилистые, с по-мужски широкими кистями и узловатыми пальцами.

Дождалась, пока он поставит багаж у стены и захлопнет дверь, после чего сказала:

– Хочу съездить в школу.

Игорь немного удивился, но спустя секунду с готовностью кивнул:

– Я переоденусь и поедем.

– Нет, – Рината покачала головой. – Поеду одна.