Высшая духовная школа. Проблемы и реформы. Вторая половина XIX в.

Преподаватели и выпускники духовных академий старались совершенствовать свою научно-литературную деятельность, с учетом накопленного опыта и возникающих проблем. Катехизаторско-просветительское направление, хотя и было слабо выражено в периодических изданиях самих академий, реализовывалось в участии выпускников академий и некоторых преподавателей в популярных журналах, центральных и епархиальных. Выпускники и члены корпораций духовных академий в этот период издавали несколько миссионерских журналов[960]

. Однако эта деятельность не отражала научно-богословского уровня академий и не восполняла недостаток межакадемических научных связей. Научное развитие академий требовало обсуждения спорных вопросов, не до конца проверенных гипотез. Печатные органы академий ставили перед собой именно эти задачи, и на их страницах, в публикуемых статьях, диссертациях, исследованиях отражались те серьезные проблемы и дискуссии, которые сопутствовали развитию богословия. И эта направленность изданий духовных академий часто вызывала недовольство церковной власти: на их страницах ставились вопросы, не получающие четкого богословского ответа, разгорались дискуссии, опасные в конкретной церковно-исторической обстановке. Приходилось применять меры прещения, снимать некоторые материалы, смягчать заостренность тех или иных вопросов. Невозможность откровенного обсуждения проблем вызывала недовольство, ученые сетовали на стесненное положение богословской науки, и основным объектом критики становился действующий Устав.

Таким образом, значение реформы 1884 г. в процессе развития высшего духовного образования неоднозначно. Увеличение количества общеобязательных предметов в курсе духовных академий и отмена богословской специализации привели к замедлению двух процессов, начавшихся в академиях к 1880-м гг. Первым процессом было создание системы подготовки специалистов, вторым – разработка элементов этой системы, то есть специальных курсов, специально-практических занятий, квалификационных экзаменов. Устав духовных академий 1884 г., создавая условия для научно-педагогической специализации членов корпораций, но препятствуя ее распространению на учебный процесс, вызвал диссонанс. Требовалась либо гармонизация этих двух составляющих, либо четкое объяснение их принципиального различия. Специализация преподавателей и настойчивое побуждение к научной деятельности дали свои результаты: преподавательское творчество – научное, методическое – оказывало действие на учебный процесс, но входило в противоречие с указаниями действующего Устава. Постановка преподавания постепенно менялась, но личных научных достижений членов корпораций было недостаточно для построения системы подготовки ученых, систематизации же опыта, обсуждения и каких-либо выводов не последовало. Для изменения принципа построения учебного плана и учебных программ нужны были централизованные решения.

Тем не менее реальные плоды богословской науки не дают оснований рассматривать годы действия этого Устава как эпоху научного застоя. Реформа духовных академий 1884 г. поддержала систему научно-педагогической специализации членов преподавательских корпораций, а также сохранила и утвердила все положения реформы 1869 г., направленные на развитие богословской науки. Процесс научного развития, начатый в 1860-е гг., продолжался, и все факторы, способствующие этому, получили свое укрепление и совершенствование: научные командировки за границу, контакты с учеными, отечественными и зарубежными, возможность пополнения научных библиотек. Академии, приобретшие научный опыт, более компетентно и основательно могли содействовать разрешению научно-богословских и церковно-практических проблем. Но и с научной деятельностью духовных академий были сопряжены серьезные проблемы. Присуждение богословских ученых степеней утверждалось Святейшим Синодом: как совместить несовершенство, присущее любому научному исследованию, с авторитетом его утверждения высшей церковной властью? Активное введение научно-критических методов в богословские исследования поставило много вопросов, требующих ответа. Возможен ли был системный синтез этих методов с православно-богословским церковным опытом, или сочетать приверженность церковной традиции с научной ответственностью каждый исследователь должен был на личном уровне? Старая проблема высшей духовной школы – научная аттестация специалистов-преподавателей небогословских предметов – теперь ставилась более широко: имеют ли смысл научно-богословские исследования в гуманитарных науках?