Высшая духовная школа. Проблемы и реформы. Вторая половина XIX в.

В результате проведения реформы 1884 г. в духовных академиях усилилось богословско-практическое направление. Показала свою жизнеспособность миссионерская группа специализации в КазДА, подкрепленная востребованностью выпускников-специалистов. Общеобязательный статус гомилетики и повышение требований к составлению проповедей усилило «пастырскую настроенность» высшей духовной школы. Этому же должно было способствовать соединение педагогики в одну кафедру с пастырским богословием. В 1889 г. были сделаны общеобязательными история и обличение русского раскола и сект, история и разбор западных исповеданий. Эта тенденция неизбежно ставила вопрос о дальнейшем развитии практической составляющей высшего духовного образования, то есть о вовлечении студентов в активную церковную деятельность. Но единого мнения о полезности и плодотворности такого направления среди архиереев и преподавателей духовных академий не было.

Несмотря на поступательное развитие богословской науки и активизацию духовных академий в церковно-практической деятельности, удовлетворенности Уставом 1884 г. не было ни среди епископата, ни в среде преподавателей духовных академий. К концу первого десятилетия Устава недовольство деятельностью академий усилилось, но видение проблем и путей их разрешения было различным. Неудачи, полные или частичные, последних двух реформ признавались всеми заинтересованными лицами, это повышало ответственность и ставило перед необходимостью последовательного анализа и обсуждения ситуации.

3.3. Несостоявшаяся реформа духовных академий 1890-х гг. и ее последствия

Через десять лет после введения Устава 1884 г. была предпринята попытка его корректировки, но она не удалась. Тем не менее события, вызвавшие эту попытку преобразования, процесс обсуждения желательных изменений и идеи, высказанные при этом, имеют большое значение и для оценки результатов реформы 1884 г., и для понимания дальнейшего развития духовных академий. Именно в процессе подготовки этого преобразования впервые был проведен сравнительный анализ Уставов 1869 и 1884 гг. и построены модели, синтезирующие их лучшие идеи. После этого неудавшегося преобразования проявилась особая инициатива отдельных преподавателей по активизации церковно-практической и богословской самодеятельности студентов.

Для оценки значения реформы духовных академий 1884 г. учитываются мнения наиболее компетентных в этом вопросе современников: архиереев и членов преподавательских корпораций.

Неудовлетворенность преподавательских корпораций Уставом 1884 г. требовала его коррекции, более или менее основательной. Новое обсуждение «желаемых изменений» должно было, как и предыдущие, иметь внешнюю двигательную силу, которой, по сложившейся в духовно-учебном ведомстве ситуации, наиболее вероятно мог стать обер-прокурор. Но эпопея 1881–1884 гг., проведенная в значительной степени энергичными действиями К.П. Победоносцева, не имела ожидаемого им успеха, и для повторения опыта нужны были конкретные причины.

Начало нового царствования не повлекло каких-либо заметных изменений в жизни духовных академий. В 1894–1895 гг. усилилась внешняя критика научной, учебной и воспитательной деятельности корпораций духовных академий. С одной стороны, критическое внимание высшей церковной власти неоднократно обращалось на научную деятельность академий, отражавшуюся в журналах академий и представляемых в Синод диссертациях. С другой стороны, недовольство церковных ревнителей вызывало недостаточно активное участие преподавателей и студентов духовных академий в практической церковной деятельности: проповедничестве, катехизации, миссионерстве, народном просвещении[961]. Но такие недовольства высказывались периодически, и сами по себе не могли спровоцировать уставных изменений. Однако вскоре такая попытка была предпринята.

Конкретным поводом к постановке «академического» вопроса в Святейшем Синоде послужило «дело доцента СПбДА Н.Н. Глубоковского». В течение 1892–1894 гг. доцент по кафедре Священного Писания Нового Завета Н.Н. Глубоковский, замечая плохое знание текста Священного Писания Нового Завета абитуриентами, высказывал недовольство неправильной постановкой преподавания Священного Писания в семинариях. На указ Святейшего Синода – составить новую программу по Священному Писанию для семинарий – Н.Н. Глубоковский ответил лишь краткой методической запиской. Учебный комитет оценил замечания Глубоковского как спорные или неисполнимые.

Ответ Н.Н. Глубоковского вызвал резкую оценку и председателя Учебного комитета протоиерея А.И. Парвова, и обер-прокурора К.П. Победоносцева. В вину ставилось не только неисполнение поручения Святейшего Синода, но и «непростительная неотчетливость богословской мысли и языка», «совершенно несвойственные православной богословской мысли» суждения, «использование без надобности» множества иностранных слов. Подобные способы выражения мысли были замечены и в ученых сочинениях Н.Н. Глубоковского[962].