Высшая духовная школа. Проблемы и реформы. Вторая половина XIX в.

Проблему составил сам процесс написания магистерских работ: требования к ним не были определены в Уставе, не было ясно и то, является ли обязательным для студентов выпускного курса написание этого сочинения, если выпускник не претендует на степень магистра[517]. Вопросы возникли с выбором тем для магистерских работ: должны ли они обязательно быть связаны с предметом специализации выпускного курса, могут ли выбираться темы по общеобразовательным предметам, по небогословским наукам, кто должен формулировать темы магистерских работ? Эти вопросы вызвали в 1870–1872 гг. бурную дискуссию, завершившуюся итоговым положением, в котором магистерская диссертация декларировалась как свободный творческий труд ученого-специалиста[518].

Таким образом, в первые годы действия Устава 1869 г. организация занятий на выпускном курсе составляла для духовных академий серьезную проблему. Отсутствие конкретных указаний Устава по этому вопросу позволяло академиям творчески искать решение поставленных задач. Но отсутствие опыта и занятость преподавателей в первые годы действия Устава 1869 г. своими собственными научно-аттестационными проблемами не позволяли им специально заниматься методическим совершенствованием. Часть студентов, настроенная на самостоятельную научную деятельность, могла использовать и предоставленные Уставом возможности, и помощь преподавателей «младшим профессионалам». Менее самостоятельные или ненастроенные на научную работу были не в состоянии использовать преимущества Устава 1869 г., при этом лишались и «школьной» выучки старой традиции. Но и для тех, и для других вся совокупность задач выпускного курса была практически неосуществима.

Устав 1869 г. сохранил прежний порядок вызова студентов из семинарий на казенный счет, но официально разрешил доступ в академии не только вызванным семинаристам, но и «волонтерам», то есть всем желающим, окончившим курс семинарии по первому разряду или курс классической гимназии[519]. Число казенных стипендий при самом введении Устава было оставлено прежнее – по 120 в трех «старших» академиях, 100 – в КазДА. Их давали лучшим по результатам вступительных экзаменов, как семинарским посланцам, так и волонтерам[520]

.

Сколько абитуриентов могло быть принято своекоштными, Устав точно не определял – «по мере вместительности академических зданий» (§ 154), или полными пансионерами или полупансионерами (без казенной одежды). В первые годы действия Устава академий не переполняли ни традиционные семинаристы, ни выпускники светских школ. Несмотря на повышение штатных окладов преподавателям духовно-учебного ведомства, в 1870 г. поток поступающих в духовные академии резко упал: во всех академиях был «недобор» даже посланцев семинарий, и в четырех академиях оказалось 406 студентов при штатном числе 460[521]. В 1871 г. МДА смогла набрать в состав нового курса лишь 30 человек, и пришлось просить СПбДА о переводе «лишних» абитуриентов[522]. Параграфы Устава, разрешающие обучение своекоштным и вольнослушателям, пока не получали реализации, выпускники академий шли не в академии, а в светские учебные заведения

[523]. Даже лучшие семинарские воспитанники, посылаемые в академии на казенный счет, нередко отказывались держать экзамены и просили выдать документы им на руки. Ситуация сначала настораживала, но вскоре она стала угрожающей[524]. Но Синод настоял на прежних требованиях: в академии принимать только семинаристов-перворазрядников, окончивших полный курс[525]

.

Учебный комитет разработал меры по сохранению целостности духовно-учебной системы в этих условиях, некоторые меры были приняты и по линии Министерства народного просвещения[526].

Выпускники светских школ мало использовали предоставленную им возможность получить высшее богословское образование[527].

Проведение поверочных испытаний было решено поставить под непосредственный контроль Святейшего Синода: Советам академий поручалось представлять ежегодно подробные сведения о результатах приемных экзаменов, с комментариями членов приемных комиссий: недостатки в абитуриентских познаниях и усмотренные при этом закономерности. Эти записки отчасти должны были восполнить отторжение семинарий от академий, порожденное упразднением духовно-учебных округов.