Выживает сильнейший

Стерилизация принесла больше инструкций по способам сохранения пищевых продуктов, чем сведений об операциях по удалению половых желез, а раздел евгеники оказался полон объявлений следующего рода: «Настоящим предоставляю на публичное рассмотрение генетическую структуру моей цепочки ДНК. Дамы, заинтересованные в получении качественных нуклеопротеинов, сердечно приглашаются для личного ознакомления с более подробной информацией».

Страницу за страницей принтер выплевывал всю эту чушь, и Шарави молча отправлял бумагу в корзину. Время от времени Майло доставал листок-другой, пробегал его взглядом и бросал обратно.

В половине шестого он заявил:

— Хватит. Эти супермены из «Меты» явно не хотят высовываться.

— Вместо того чтобы просто сидеть, мы могли бы действовать, — сказал Шарави. — Послать по электронной почте запросы о «Мете» в какие-нибудь еще базы данных и посмотреть, что из этого выйдет.

— Ты абсолютно уверен, что тебя не вычислят? — поинтересовался Майло.

— Нет. Правда, я регулярно меняю пароли и адреса, но кто его знает.

— В таком случае я против. Рано. Незачем их тревожить.

— Своим звонком в «Менсу» я уже сделал это. — Я рассказал об оставленном на автоответчике послании.

— Неважно, — бросил Майло, но мне было ясно, что он недоволен — я поступил как любитель. — Другие соображения есть? — повернулся он к Даниэлу.

— Самоубийство Понсико. Несмотря на недостаток информации, выглядит оно необычно. Начнем с яда — обычно им пользуются женщины, разве не так?

— Понсико — ученый.

— Именно. А из этого вытекает: он знал, что делает. Хлорид калия действительно вызывает смерть быструю, но далеко не безболезненную — внезапная сердечная аритмия, затем сильнейший приступ. При исполнении смертного приговора осужденному вводится пентотал натрия в качестве транквилизатора и, не помню какой, бромид для остановки дыхания. Понсико мог бы выбрать смерть попроще.

— А вдруг он хотел наказать себя? — спросил Майло, — Решил, что заслуживает смерти жестокой и необычной.

— Чувство вины? — Я вспомнил о Нолане. — В связи с чем?

— Скажем, он принимал участие в чем-то на самом деле омерзительном, к примеру, в наших убийствах или еще чем-нибудь подобном. А может, впал в депрессию, прямо в лаборатории, и под рукой оказался яд. Даже при том, что он доставил себе больше мучений, чем мог бы, смерть все равно была относительно быстрой и, я бы сказал, эстетичной. Это намного лучше того, что мне приходилось видеть. Не так ли, суперинтендант?

— Даниэл, — поправил Майло Шарави. — Ненависть к самому себе иногда творит удивительные вещи. Но… не мешало бы узнать об этом молодом человеке поподробнее.

— Я позвоню его родителям, — решил Майло. — Этим профессорам из Принстона. Поговорю с коллегами по лаборатории.

— Лаборатория занимается биомедициной?

— Исследованиями кожи. Понсико работал над ее пересадкой. А что, ты видишь тут какую-то связь?

— Нет. Хотя, если предположить неудачливого пациента, у которого… Нет, вряд ли — в таком случае отравили бы хирурга, а не ученого-экспериментатора. Больше мне в голову ничего не приходит. — Даниэл допил чай и поставил чашку на стол. — В Нью-Йорке у меня есть неплохие источники информации. Если «Мета» все же существует, они смогли бы отыскать ее. Кроме того, имеется возможность подключиться к телефону Зины Ламберт…

— Забудь об этом. Против нее у нас ничего нет, так что нам не дадут разрешения на прослушивание. Да даже если Зина и связана с чем-то таким, мне вовсе не хочется насторожить их и порвать всю цепочку.

— Дельное соображение.

— Говорю тебе серьезно.

— Я понимаю.

— Зина работает в книжном магазине «Спазм», — напомнил я. — Достаточно странное название, очень может быть, что и клиенты туда заходят странные. Вполне вероятно, там есть для них нечто вроде доски объявлений, где «Мета» оставляет свои сообщения для членов клуба.

— Вместо телефона используют для оповещения магазин? — уточнил Майло.

— Неприметное заведение для избранной публики. Хотите, загляну туда, осмотрюсь? — предложил я.

— Надо подумать. — Майло потер щеку. — Необходимо извлекать максимум из всего того, что мы делаем.

Шарави встал, потянулся, расслабленно помахивая изуродованной рукой.

— Пойду приготовлю еще чаю. Вы не откажетесь? У меня свежая мята, обнаружил целые заросли за домом.

— С удовольствием, — поблагодарил я.

Он вышел, и Майло кивнул на компьютер:

— Каков вопрос, таков и ответ — все мусор… Ты похож на Арафата, Алекс, со своей щетиной, настоящий дикобраз.

— С утра помчался в библиотеку, не было времени побриться.

— Так зарости за полдня? Опять принимаешь тестостерон?

Ухмыльнувшись, я продемонстрировал ему бицепс. Майло устало улыбнулся.

С подносом в руке вошел Даниэл. По комнате разлился тонкий аромат мяты. Я сделал глоток и набрал номер своего офиса.

— Привет, док. В самый раз — вам уже звонил клиент. Некто Лорин Буковски из… похоже, «Менсы». Хотя ему требовался Эл. Секретарша, она у нас новенькая, пыталась его поправить, но он настаивал, что вы — Эл. Странные у нас пациенты, доктор Делавэр, но, в конце концов, это ваше дело.

— Именно так. Что сказал мистер Буковски?