Выживает сильнейший

Придвинув клавиатуру, Даниэл заработал правой рукой с такой скоростью, которую я и представить себе не мог. Искалеченная кисть неподвижно лежала на колене.

На дисплее один банк данных сменялся другим без всякого результата.

— Если они и совершили что-либо противозаконное, то правоохранительным органам ничего об этом не известно. Попробую проверить науку.

Набранное ключевое слово — Мета — вытащило на экран сотни абсолютно ненужных нам понятий: мета-анализ в философии, формулы химических соединений, ссыпки на метаболизм, металлургию и метаморфозы. Когда вся эта абракадабра закончилась, Шарави произнес:

— Остается Интернет. Он, правда, превратился в международную корзину для мусора, но попробовать стоит.

— Попробуй сначала телефон, — предложил Майло. — Информационную службу по Нью-Йорку. Просто скажи им — Мета.

— Неплохая идея. — Шарави улыбнулся и набрал 212. — Опять пусто.

— Может быть, — сказал я, — после скандала вокруг статьи Санджера клуб распущен?

— Может, — согласился Даниэл. — Хотя негодование толпы тоже в состоянии поддать жару и активизировать их деятельность. Ну ладно, нырну в Интернет.

Набрав пароль, он вошел в такую область сети, о существовании которой я и не подозревал. Никакой изящной графики, никаких окон — только слепяще-черные буквы на белом экране.

Несколько секунд Шарави просидел без движений, даже не моргал.

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, Р. ВАН РЕЙН, — замигали наконец на экране буквы.

Так звали Рембрандта. Интересно, это израильская полиция выбрала ему кличку, или же он сам возомнил себя мастером кисти?

Коричневые пальцы запорхали над клавишами, и через мгновение на нас обрушилась новая лавина информации: энтомолог из Парижа исследует жизнедеятельность личинки метацеркарии, хилер в Окленде обещает избавить от болей в запястье — метакарпусе на латыни.

Через двадцать минут свистопляска на экране закончилась.

— Ваши предложения? — повернулся к нам Шарави.

— Попробуй «Менсу», — сказал Майло. — Между двумя группировками существует соперничество, если не вражда. Вдруг кто-нибудь из адептов «Менсы» захотел выплеснуть свои эмоции.

Даниэл перебрал клавиши.

— «Менсы» хватает.

Страница сменялась страницей: время и места заседаний в отделениях по всему миру, прочие имеющие отношение к клубу данные.

Подобная организация в Лондоне, именующая себя «Лайми-Скампогз», оживленно обсуждает по Интернету свои дела. У всех членов клички типа Смышленого Дитяти, Сладкой Малышки, Буйвола Боба. Болтают о «невыносимых панках», «крепком кофе и диалектике», «аргументах из преисподней», щенках афганской борзой и прочем в том же роде.

Замелькали строки на других языках. Шарави, похоже, считывал и их.

— Что это такое? — Майло ткнул пальцем в экран.

— Дублинская «Менса», это по-гэльски.

Даниэл продолжал прокручивать страницы.

Торговец недвижимостью из Висконсина, хвастаясь членством в «Менсе», предлагает свои услуги.

То же самое делают менеджер отдела в Чикаго, дантист во Флориде, инженер-электронщик в Токио и сотни других в десятках городов мира.

Безработица не обходит стороной даже профессионалов.

Начался раздел «ИЗМЕРЕНИЕ УРОВНЯ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ». Несколько авторов, все — мужчины, представляют вопросники для тестирования типа того, что публикуют журналы под рубрикой «Познай самого себя». Почти все заверяют пользователя в «высочайшей объективности оценки ответов на вопросы, справиться с которыми под силу лишь самым изощренным умам». Ниже шли показатели:

Коэффициент интеллекта Роберта…

Коэффициент интеллекта Хорэса…

Коэффициент интеллекта Кейта…

Коэффициент интеллекта Чарлза…

На некоторых страницах текст был украшен портретами Альберта Эйнштейна.

Мигали буквы: ЩЕЛКНИТЕ МЫШЬЮ ЗДЕСЬ, ЧТОБЫ УВИДЕТЬ ОЧКИ.

Шарави так и сделал; в графах против имен появились маленькие звездочки — более чем по сто семьдесят очков у Роберта и Хорэса, у Кейта и Чарлза…

— До чего же они все умненькие, — проговорил Даниэл, — и времени свободного у них навалом.

— Победители, — добавил Майло. — Клуб чемпионов.

Все с тем же нулевым результатом Шарави прокрутил еще несколько страниц.

— Эпоха информации. — Майло вздохнул. — И долго вот так приходится сидеть?

— Все меньше и меньше, — ответил Даниэл. — Когда Интернет только начинался, он был намного более эффективным средством добыть данные. Контакты профессоров, научные отчеты, корреспонденция различных агентств. Теперь же по сети можно бродить сутками и не обнаружить ничего нужного. Интернет превратился в огромную гостиную, где одинокий человек находит общение с себе подобными. — Он повернулся ко мне. — Полагаю, такая цель и ставилась, а, доктор?

— Вперед, вперед, Даниэл, — не дал ему пофилософствовать Майло.

Через два часа мы вернулись в исходную точку. Пустота.

— DVLL вы уже смотрели? — спросил я Шарави.

— Да, как и справки о всех экстремистских группах. Боюсь, что мы не продвинулись ни на шаг.

— А если ввести другое слово, — предложил я. — Гальтон стерилизация, евгеника, эвтаназия.

Негромко зашелестели клавиши.

* * *