Выживает сильнейший

— Этим занимался профессор сравнительной биологии из небольшого колледжа. Вот материалы. — Даниэл передал мне ксерокопию журнала «Научные записки фонда Лумиса» со статьей под названием «Гомогенность черт и параллельность структуры кодированного поведения разделенных при рождении монозиготных близнецов».

— Лумис… Что-то знакомое. Фермерство? Что же они выращивают?

— Табак, люцерну, хлопок. Семейство гордилось своими оставшимися в Европе дворянскими корнями.

— Гордилось?

— Семьи как таковой уже нет, осталось лишь несколько далеких родственников, которые ведут дело и занимаются фондом. На протяжении многих лет никаких новых финансовых вливаний в фонд не было.

— А «Мете» они не помогают?

— Установить этого пока не удалось, но тот факт, что клуб пользовался их штаб-квартирой, тоже кое о чем говорит. Если они спонсировали «Мету», проводя деньги через бухгалтерские книги, то это могло бы привести клуб к проблемам с его статусом не облагаемой налогами организации.

— Да, а шумиха вокруг статьи Санджера привлекла бы внимание к их бухгалтерии.

— Верно. Может быть, это и стало причиной распада клуба.

— Либо его переезда в Лос-Анджелес. Лумис, Лумис… Одну минуту. — Я прошел в кабинет и разыскал на полке «Утечку мозгов» с биографией автора на обложке.

Артур Холдэйн, доктор наук, сотрудник института Лумиса, Нью-Йорк.

С книжкой в руке я вернулся к Шарави.

— А, — протянул он, — я купил ее вчера, но так и не удосужился просмотреть… Значит, кроме фонда, есть еще и институт.

— Видимо, существуют средства, отследить которые пока не удалось.

Даниэл раскрыл книгу и пробежал глазами оглавление.

— Могу я воспользоваться вашим телефоном?

Он набрал номер, кратко поговорил с кем-то на иврите и положил трубку.

— Бестселлер, — пояснил я. — Если хотя бы часть гонорара поступила в фонд, им тоже пришлось бы распрощаться с безналоговым статусом. Но, будучи стесненными в средствах, они могли и рискнуть.

— Санджер и специалист по ценным бумагам Хелла Крэйнпул работают в финансовой сфере. Она занимается главным образом сельскохозяйственной продукцией.

— Тем, что выращивают потомки Лумиса — если они все еще не забыли дедовский бизнес.

— Конечно не забыли. Только не в Штатах. Выращивают хлопок, коноплю, джут, люцерну и прочее, производят упаковочные материалы. Владельцы плантаций в Азии и Африке — рабочие руки там обходятся дешевле.

— Как в добрые старые времена. А нет ли у фонда офиса в Лос-Анджелесе? — спросил я.

— Во всяком случае, не под именем Лумиса. Я этим сейчас занимаюсь.

— Апартаменты на Пятой авеню в Нью-Йорке и маленькая вероятность ниточки, ведущей в книжный магазин, здесь. Как-то не вяжется.

— Но мы же знаем, что они снобы. Вероятно, Калифорния в их глазах большего и не заслуживает.

Я вышел приготовить кофе, а Шарави остался сидеть в полной неподвижности, почти в трансе. Когда я вернулся и поставил на стол две кружки, он протянул мне небольшой белый конверт. Внутри лежали карточка социального страхования, кредитки «Виза» и «Мастеркард», членский билет автомобильного клуба и бесплатный страховой полис «Блу шилд» — все на имя Эндрю Десмонда.

— Здоровье мое, выходит, застраховано. На хорошую сумму?

— Приличную, — улыбнулся Шарави.

— В случае получения травмы?

— Я приму все меры, чтобы с вами ничего не произошло.

— А где же водительские права?

— Для них требуется фото, а мне бы хотелось подождать с ним до четверга или пятницы, чтобы ваша бородка стала выглядеть солиднее. К тому времени я подготовлю и бумаги, касающиеся вашего образования и специальности. Остановимся на программе местных независимых курсов по психологии, которая прекратила свое существование десять лет назад. Если по невероятному стечению обстоятельств вы столкнетесь с однокашником, то скажете, что работали дома, в семинарах не участвовали — это обычное дело.

— Никаких возражений.

— Очень немногие гражданские люди согласятся с такой легкостью перевернуть свою жизнь, Алекс. — Шарави аккуратной стопкой сложил на столе документы.

— Я — мазохист. Честно говоря, думаю, мы слишком уж ударились в шпионские страсти.

— Это лучше, чем другая крайность. Понадобится крыша над головой помимо этой — считайте, что она у вас есть. Я нашел местечко в городе, на авеню Женесси, это в Фэйрфаксе. — Он осмотрелся по сторонам. — Боюсь, там все намного проще, чем у вас здесь, но соседи донимать не станут.

Даниэл достал из кармана кольцо с ключами.

— От входной и задней двери, от гаража, от автомобиля. Машина старенькая, десять лет, но двигатель стоит совершенно новый. Бегает она куда лучше, чем выглядит. Я специально выбрал уродца — зачем переживать из-за угонщиков?

— Похоже, вы продумали абсолютно все, — заметил я.

— Если бы только это было возможно.

* * *

Майло явился ближе к одиннадцати, и не один, а с Петрой Коннор, которая и на этот раз была в брючном костюме, только шоколадно-коричневом. Почти нетронутое косметикой лицо ее выглядело значительно моложе.

— Знакомьтесь, — сказал Майло. — Суперинтендант Шарави — детектив Петра Коннор из Голливуда.