Выжившие

Щепки вонзились в головы людей с такой силой, что пробили черепа и глубоко впились в мозг. Кто—то из советников разинул рот в беззвучном крике, кто—то сразу рухнул на землю, не выдержав тяжести обретенного «венца».

Что касается Уилсона, то последняя, самая крупная щепка пригвоздила его тело к стене. И он так и повис, «коронованный», возвышаясь над остальными членами совета, валявшихся в его ногах.

— Не об этом ли вы всю жизнь мечтали? — задумчиво поинтересовался Бранн, приблизившись к мертвецу. Но вот его взгляд снова устремился на экран. Пора было заканчивать с этой бессмысленной войной.

И тогда, уже точно зная, что делать, он шагнул в портал.

Глава XIX

Лесков пришел в себя оттого, что почувствовал, как чьи—то невидимые руки осторожно тащат его куда—то по каменным осколкам. Чешуя не позволяла ему оцарапать кожу, однако с лица пластины уже сошли, и торчащая из земли проволока немедленно этим воспользовалась. Дмитрий дернулся и тут же услышал торопливый шепот Фостера:

— Не дергайся! Он нас заметит! Я бы спросил: «аге уои ок?», но, чувствую, что этот «окей» нам уже не грозит.

Только сейчас до Лескова дошло, что происходит. Следом за пробуждением на него обрушилась боль, а вместе с ней — понимание, что он вернулся в свою прежнюю форму. Дракона больше не было — вместо него остался бесполезный человек, покрытый чешуей и терзаемый ноющей болью в сломанных руке и ребрах. Хорошо еще, что рухнувший дом не раздавил его, когда он стал обращаться к своему прежнему облику. Наверное, только благодаря Адэну.

Фостер остановился лишь после того, как затащил Дмитрия под бетонные плиты, которые, обрушившись, сформировали нечто вроде небольшого грота.

— Адэн сказал, что вернется с подмогой. А пока попытаемся укрыться здесь, — снова раздался шепот Эрика, а затем Лесков наконец увидел его лицо. Щека парня была залита кровью, но зеленая чешуя уже закрыла рану.

— Сам ты как? — еле слышно выдохнул Дмитрий и тут же поморщился от боли в груди.

— Царапина. Как говорите вы, русские: без свадьбы заживет.

Очередная интерпретация пословицы в этот раз осталась незамеченной, и Лесков поспешил задать следующий вопрос:

— Что. Что с остальными?

— Убиты! Этот маньяк оторвал головы всем обладателям синей чешуи, пытаясь найти твою. А заодно поквитался с перебежчиками, которых ты так великодушно помиловал. Кого—то раздавил. Проклятье! Я не знаю, на какую помощь рассчитывает Адэн, но, если это не войско архангелов во главе с самим Господом Богом, мы — трупы.

— Убиты? Все? — эхом переспросил Лесков, чувствуя, как внутри него всё похолодело. Альберт? Жак? Микола? Старик Мицкевич? Неужели все мертвы? От этой мысли сделалось жутко и больно. Так не должно было случиться. Почему

Лонгвей вышел на бой? Один? Не мог же он действительно быть всего лишь безвольной шестеркой «Совета Тринадцати»? Какой смысл ему подставляться и рисковать?

Затем мысли снова переметнулись к погибшим, и новая волна отчаяния прокатилась в груди какой—то глухой пустотой. Тогда Дмитрий попытался было подняться, но Эрик тут же надавил ему на плечо.

— Лежать! — прошипел он. — Я спасаю твою чешуйчатую задницу, поэтому делай то, что тебе сказано.

— Где эта тварь сейчас?

— Ну как тебе сказать, — Фостер нервно усмехнулся. — Общается с последними выжившими… Вот черт, не лезь туда, Барон! Им уже не поможешь! Только сам подохнешь!

Лонгвей действительно «общался». После того, как его телекинез без разбору убил всех оставшихся в живых полукровок — и своих, и чужих, азиат наконец обратил внимание на Миколу Шевченко. На единственного, кто кое—как сумел смягчить его удар. Зеленый дракон уже принял человеческий облик, и Лонгвей откровенно забавлялся, наблюдая за его жалкими попытками защититься.

— Как ребенок, — мягко произнес он, неспешно приближаясь к перепуганному парню. — И с такой «армией» вы собирались меня одолеть?

Губы Миколы предательски дрогнули, и он вытянул руки вперед, пытаясь удержать шаткий защитный барьер.

— На что же вы рассчитывали? — продолжал рассуждать Лонгвей. На его лице снова промелькнула легкая озадаченность. — Что я испугаюсь чистокровных и попытаюсь спрятаться? Что же. У вас почти получилось. Но вы не учли одного: я сам чистокровный, поэтому не по наслышке знаю, как ведут себя мои сородичи. Меня не обмануть. Вопрос в другом: как вы сумели обратиться? Вы ведь не чистокровные? Расскажете мне?

— Да пошел ты, ублюдок! — сквозь зубы процедил Шевченко. Его голос прозвучал испуганно, но парень поклялся себе, что ничего не расскажет про «эпинефрин». Лонгвей не мог считать его энергетику или внушить желание выдать ему тайну. Мог только пытать…Сейчас Миколу грела лишь надежда, что у остальных получилось. Теперь «процветающие» не скоро смогут атаковать их города. Их основные базы уничтожены, а, значит, у его друзей появился шанс.