Выжившие

— Как известно, количество еще не означает качество, — нарочито спокойно произнес Лонгвей, окидывая взглядом своих противников. Пока он не видел никого, кто мог всерьез навредить ему. Разве что «блуждающий во сне» мальчишка? Но и он был ничтожно слаб в сравнении с «истинными» кайрамами.

А вот раздражали сразу несколько. «Шепчущие» со своим проклятым внушением страха и телекинетики. Один из последних, блондин, явно уже выдохся — его защитный барьер был нестабильным, если не сказать — жалким. Что касается второго, близнеца поверженного, то он тоже вряд ли представлял собой опасность.

— Что бы вы ни делали, — губы Лонгвея тронула насмешливая улыбка. — Вы уже мертвы.

В этот раз он атаковал сразу нескольких. И не прогадал. Лунатик был слишком слаб, чтобы защитить одновременно всех, поэтому удар по Лескову был нанесен скорее для отвлечения его внимания.

С губ Елены сорвался болезненный крик, после чего ее тело рассыпалось на куски кровавой мозаикой. Еще один телекинетический удар снес голову Карэну, и обезглавленная фигура грузно упала на землю.

— Нет! — в отчаянии закричал Иларион, видя, что телекинетик сделал сначала с его братом, а затем его любимой женщиной. — Нет! Ты! Ублюдок!

Попытка атаковать Лонгвея стала для него роковой. Азиат без малейших колебаний пробил его защитный барьер, словно и не было ничего, а затем одним лишь взглядом вырвал его сердце и отшвырнул в сторону.

— Вы всего лишь мусор, — сухо произнес он, с презрением глядя на тех, кто так эффектно появился, чтобы его убить. Свой следующий удар он направил на Матэо. Эта атака должна была прикончить испанца, вот только тот успел обратиться в свою истинную форму. Лонгвей всего лишь сломал ему крыло, которым дракон вовремя успел прикрыться. Зато сила этого «шепчущего» заметно возросла, и в этот раз китаец не смог воспротивиться новой волне паники, охватившей его сердце. Остальные полукровки, которые еще прежде не обращались, последовали его примеру: Кристоф, Ханс и Владимир стали драконами.

Именно в этот момент Лесков понял, что нужно делать. Эта мысль стала для Димы сродни отрезвляющей пощечине. Ужас при виде смертей своих соратников отступил на второй план, и тогда мужчина обратился к Адэну. Мальчик был единственным, кто связывал сознание всей их группы воедино.

«Скажи им про зеркало! Пусть усиливают способности Матэо! Пока Лонгвей под защитным барьером, он неуязвим, но, если потеряет концентрацию, Кристоф сможет убить его одним ударом!»

И впрямь. Сейчас их так много… Те, кого Фостер всегда считал слабыми и бестолковыми, внезапно предстали в совершенно ином свете. Поднявшись с земли, Лесков с трудом добрался до Альберта и с облегчением обнаружил, что ученый жив.

— Давай, дружище, очнись! — прошептал он, когда ресницы Вайнштейна дрогнули. — Нам нужна твоя помощь! Мы…

Вот только договорить он не успел. Лонгвей тоже понял, что задумали его противники.

Тело фиолетового дракона рухнуло на землю прежде, чем кто—то успел осознать, что произошло. Все кости Матэо оказались переломаны, и вскоре вместо огромного ящера подле Кристофа оказалось изуродованное человеческое тело, покрытое чешуей. Что касается самого Шульца, то он должен был упасть рядом, если бы не Адэн. Мальчик принял удар на себя и сейчас уже сам сомневался, что протянет до конца сражения. Он с трудом мог говорить даже мысленно.

— Чьи способности будете усиливать теперь, Дмитри? — дружелюбно поинтересовался Лонгвей, неспешно приближаясь к Лескову. — Из «шепчущих» остались только вы.

Ослабевший после сражения с роботами, Кристоф знал, что не победит. Его соратники погибали один за другим, и смерть их была чудовищна. Страшно было смотреть на тех, чье сердце еще недавно билось, а вместе с ним — вера в возможную победу. Еще несколько минут назад все они хотели вернуться домой, обнять своих друзей и близких. Но теперь всё было кончено. И он, Крис, тоже умрет.

Вот только умирать, выпрашивая пощаду, Шульц не собирался. Собрав последние силы, он обрушил на барьер Лонгвея телекинетическую волну. Однако невидимый купол, накрывавший азиата, практически не дрогнул, и эта атака стала для немца последней. Через мгновение обезглавленное тело золотистого дракона рухнуло на землю.

— Вы были правы, Дмитри, сказав, что пора заканчивать эту бессмысленную резню, — продолжил Лонгвей. — И я решил последовать вашему совету.

В ту же секунду воздух вокруг Лескова и Альберта снова завибрировал. Оба полукровки с ненавистью и страхом смотрели на свою приближающуюся смерть, понимая, что всё — этот удар станет для них последним.

Альберт зажмурился, когда глаза Лонгвея хищно окрасились медным, Дмитрий — напротив, смотрел прямо на врага. Его сердце пылало бессильной злобой. Сейчас он бы без колебаний отдал свою жизнь — лишь бы прикончить этого ублюдка. А затем Лонгвей атаковал.