Выжившие

— Так протяните еще раз, Лонгвей, — произнес Дмитрий. — То, что было в прошлом, можно оставить в прошлом. Давайте объявим перемирие. Вы ведь не из тех, кто будет до конца жизни служить горстке зарвавшихся людей. Что для вас этот Уилсон и остальная свора «тринадцати»? Вы ведь кайрам!

— Ничто, — согласился Лонгвей. — Чего же вы от меня хотите?

— Я предлагаю закончить уничтожать невинных. Ваш проект «Процветание» достиг своей цели. У вас больше нет причин добивать оставшихся.

— Складно звучит, — губы азиата вновь тронула ласковая улыбка. — Вот только. Причина добить оставшихся у меня все же есть. Я хочу жить спокойно и не задаваться вопросами, не планируют ли те, кого я пощадил, мое убийство. Не могу сказать, что я вас боюсь, но. Если в моем доме заводятся паразиты, я предпочитаю их истреблять.

— Забавно, что вы упомянули «паразитов».

Услышав это, Лонгвей тихо рассмеялся. Он смотрел на Дмитрия, с шеи которого постепенно сходила чешуя, и невольно задавался вопросом, каким образом этот мужчина все—таки смог обратиться в «истинного»? Почему его внушение страха проходит даже сквозь барьер, которым он, Лонгвей, оградил себя, чтобы препятствовать прямому зрительному контакту?

— Как вы сумели обратиться? — наконец спросил он. — Для полукровок это невозможно!

— Всё возможно. Если этого по—настоящему захотеть. И мирное сосуществование друг с другом тоже возможно. Пора закончить эту бессмысленную резню, Лонгвей. Мы можем договориться.

Повисло молчание. Тяжелое. Гнетущее. Жуткое. Казалось, всё вокруг замерло: утих ветер, смолкли стоны раненых, перестал потрескивать огонь. Мертвое безмолвие окутало эти земли и затаилось, словно хищник, мрачно наблюдая за двумя мужчинами, решившими наконец поговорить.

Лонгвей молчал, глядя себе под ноги, а Дмитрий не сводил настороженного взгляда с его задумчивого лица.

«Ну же.» — в отчаянии думал Лесков. «Соглашайся!»

И словно в ответ на его мысли китаец несколько раз медленно кивнул.

— Вы правы, — тихо произнес он.

Дмитрий почувствовал, как его сердце забилось чаще, наполняясь призраком надежды.

— Да. Вы правы, — снова повторил Лонгвей. — Правы во многом и одновременно не правы во всём. Вот скажите мне, Дмитри, — азиат снова посмотрел на своего собеседника, но теперь уже с откровенной иронией, — зачем мне договариваться с ничтожеством вроде вас, если я могу поступить гораздо проще?

В тот же миг радужки азиата окрасились медным, и мощный телекинетический удар обрушился на Лескова, подобно лавине. Воздух вокруг задрожал, буквально завибрировал. Земля загудела. Однако Дмитрий ощутил только сильный порыв ветра, который отбросил с его лица выбившиеся пряди. Он даже толком не успел испугаться, осознать пронесшуюся перед ним смерть. Лишь его глаза расширились от удивления, когда он увидел перед собой призрачный силуэт Адэна.

Мальчик стоял между ним и Лонгвеем, склонив голову на бок и глядя куда—то сквозь азиата, словно его и не было вовсе.

— Вам стоило согласиться на наше предложение, — медленно произнес Лунатик. И в этот момент азиат почувствовал, как его телекинетический барьер начал трескаться. Создание, отразившее удар невиданной мощности, теперь пыталось сломать его защиту. И Лонгвей снова почувствовал, как по его коже бегут мурашки. Глаза Лескова окрасились медным, словно он только и ждал этого момента.

— Один не справишься. Слишком слабый, — процедил сквозь зубы Лонгвей, впервые утратив свою кроткую улыбку. Теперь он атаковал непосредственно призрак, и телекинетическая волна моментально развеяла хрупкий силуэт и отшвырнула в сторону Дмитрия.

— С чего вы взяли, что я один? — снова прозвучал голос Адэна. И в ту же секунду земля, где находился связующий подземный коридор, начала трескаться. Лонгвей невольно отступил на несколько шагов назад, заметив, как на поверхность начала подниматься телепортационная «арка».

Первым из нее вышел Иларион и безо всякого предупреждения атаковал противника телекинетическим ударом. Этот близнец оказался сильнее своего брата, и азиату впервые пришлось приложить усилия, чтобы защититься. После появления «блуждающего во сне» Лонгвей почувствовал, что начинает слабеть. Не сильно, но проклятый мальчишка что—то делал с ним — замедлял его реакцию, мешал концентрироваться. Еще и этот чертов страх, внушаемый Лесковым. Или не только им?

Следом за Иларионом из телепортационной «арки» вышла молодая девушка, одетая в военную форму. Ее глаза светились медным, и Лонгвей понял, кто его так «раздражает». Затем появился еще один «шепчущий». Мощный. Гораздо мощнее девчонки.

— Сдохни уже, амиго! — хрипло выкрикнул он, обратившись к Лонгвею. — Нас больше!

Их действительно было много. В течение минуты из телепортационной «арки» один за другим вышли Иларион, Елена, Матэо, Кристоф, Ханс, Владимир, Карэн, Илья, Михаил и Данила. А Лонгвей даже не мог уничтожить этот проклятый портал. Лунатик снова развеял его атаку, превратив в легкий ветерок.