Выжившие. Что будет с нашим миром?

– Гринпис. Может быть, они вполне искренние ребята, но их используют, чтобы расчистить рынок. Сейчас же войны-то все экономические. А мы так легко отдаем все свое – свою нефть, свой лес… Вот Киотский протокол ратифицировали. И совершенно не подумали о своем интересе – ведь надо же думать и о том, кто кислород производит, где больше всего лесов. А производим мы и Амазония, это же тоже должно учитываться! А не учитывается.

– Знаете, есть постановление о продовольственной безопасности Москвы, которое запрещает на бюджетные деньги закупать трансгенную продукцию. А сейчас уже и в Петербурге прошли пикеты студентов сельхозвузов с требованием принять такое постановление в Петербурге. Это все, на ваш взгляд, победа тех самых сил, которые хотят приостановить работы в этой области?

– Ну да. Знаете, есть два человека – два крупных ученых, Константин Георгиевич Скрябин и Алексей Владимирович Яблоков. Так вот, первый всецело за трансгенную продукцию, второй – категорически против. Скрябин объясняет свою позицию так: трансгенную продукцию проверяют гораздо тщательнее, чем обычную. Ведь кроме фактора трансгенности есть и масса других. Знаете, как дедушку на рынке спросили: «Дед, у тебя морковка поди с нитратми, с пестицидами?» – «Да, да, покупайте, у меня в морковке все есть – и нитраты, и пестициды…» Ведь масса производителей сельхозпродукции абсолютно не думает ни о какой безопасности, использует все, что может повысить урожай, без всякого контроля и ограничений…

– Как добиться, чтобы проверки реально проводились?

– Есть комиссии – при Министерстве науки и в Минздравсоцразвития у Зурабова. Но как добиться, чтобы все это работало… Я столкнулся с этой системой недавно, с трудом нашел концы. Меня интересовали проверки на мутогенность, поскольку у нас есть очень хорошо работающие тесты. Оказалось (по данным ЕС), что к 1981 году в проверке нуждалось около 100 000 новых соединений, после 1981 года еще появилось три тысячи новых, но на нашем рынке никто эти услуги по проверке не востребует, рынка нет, как-то так обходятся без подобных тестов. Можно догадаться как.

– Мы находимся в университете. Вы, наверное, уже столкнулись с первыми партиями студентов, прошедших через систему ЕГЭ. Какие впечатления?

– Плохие. Студенты первого-второго курса не умеют составлять план ответа, не умеют выстраивать логику, не умеют «вязать узлы», ассоциативно мыслить, не умеют брать материал из разных тем и сопоставлять… В общем не умеют оперировать с материалом, который у них накапливается в голове. И таких студентов становится все больше. Вы знаете, где самые хорошие результаты по ЕГЭ? Северный Кавказ, например… Не Москва и не Петербург. Так что это просто дополнительный источник коррупции.

Я девять лет был деканом биолого-почвенного факультета и кое-чему научился на этом посту: надо учить не перечислительным, а концептуальным методом. Это трудно, но гораздо быстрее и эффективнее перечислительных методов. Студент должен понимать, что есть несколько концепций, на которых строится данная наука, и от этого отталкиваться. Поэтому на первом курсе надо преподавать общую биологию, дать представление о ней в целом, о том, что сегодня есть в биологии, на каких концепциях она строится, а потом уже студент может пойти на ту или другую специализацию.

– А в целом вы видите логику в реформах науки и образования?

– Мне кажется, что в целом отношение к науке, образованию, интеллигенции настороженное, недоверчивое. Потому что люди в этих сферах привыкли задумываться… Вот вся эта история с модельным уставом Академии. Наняли какую-то фирму, которая, как говорят, за большие деньги разработала устав Академии, противоречащий законодательству и конституции. Академия его, конечно, отвергла, наша собственная комиссия разработала свой вариант устава, приняли его единогласно, отправили в правительство, и ни ответа ни привета уже больше месяца.