Выживший во тьме

Не уверенный в том, что щенок меня послушается, я тем не менее решил предпринять хоть что-нибудь – ждать в бездействии могло быть просто опасно. Если там, среди камней, затаился кто-то или что-то, что встревожило пса, то лучший способ избежать внезапного нападения – напасть самому! Оставив Черного стоять на месте, я быстро взобрался на пригорок, с которого открывался вид на округу и который еще вчера выбрал ориентиром для нашей остановки. Холм был значительно выше удаленной россыпи – и я с некоторым облегчением убедился, что позади камней ничего нет. Далее, до самой кромки уже далекого болота, простиралась относительно ровная поверхность, если не считать нескольких валунов, появившихся здесь, вероятно, в результате землетрясения. Если здесь и был кто-либо – то только за этими валунами. Но ни малейшего шевеления там я не увидел. Могло ли щенку показаться? Ветер, свободно гуляющий среди перекореженной степи, шуршание песка на гребнях далеких барханов – да мало ли… Еще раз осмотрев все ближайшие места возможного укрытия неведомых существ, я уже более спокойно стал спускаться обратно.

– Сидишь? Хоть бы голос подал… чего испугался-то? Или шутки такие?

Щенок, оставленный мной внизу, словно превратился в изваяние. Он по-прежнему не сводил глаз с камней, не отреагировав на мои слова ни малейшим движением. Я нахмурился – такое поведение не могло означать игру…

Что-то заставило меня обернуться. Что-то, чему я не знал названия, но знал точно: Этому ощущению не доверять нельзя! Под сердцем словно слегка защемило, все тело напряглось – и я, даже не пытаясь разобраться, одним рывком вскинул лук навстречу неизвестности…

Стрела со стуком ударилась в камень, древко разломилось – а я, прилаживая очередную, не сводил глаз с непостижимо быстрой тени, стремительно прячущейся среди камней. Движение продолжалось доли секунды – но мне их хватило, чтобы оценить размер существа и даже определить его происхождение. И холодок ужаса едва не сковал мне все члены…

…Несколько недель назад, еще в самые первые наши вылазки за пределы города, довелось увидеть луг, сплошь усеянный крупными жуками, величиной чуть ли не с мою ладонь. Еще тогда я поразился их размерам – хотя на фоне остального преображения природы такой итог мог бы, наверное, считаться вполне естественным. Но в тот раз – да и после! – мне и в голову не приходила мысль, что не только жуки могут так измениться в размерах… Преобразования, затронувшие животный мир, до сих пор как-то мало затрагивали насекомых – если не считать того случая и жутких комаров. И я, больше обращая внимание на чудовищных крыс или огромного ящера, совершенно забыл, что в новом мире некоторые старые знакомые могут оказаться едва ли не страшнее этих кошмарных зверей…

Я мог ошибаться в мелочах, в количестве лап и высоте этой твари, но был совершенно уверен в одном: тень, исчезнувшая среди камней, принадлежала гигантскому пауку.

Когда-то, читая заметки натуралиста, я обратил внимание на высказывание автора: «Если представить, что паукообразные вдруг станут величиной хотя бы с домашнюю кошку – через полгода они останутся единственными обитателями Земли!»

Он имел в виду их умение выживать в самых немыслимых условиях, невероятную силу по отношению к собственным размерам, смертельный яд и прочие «достоинства». И теперь, вспомнив эти слова, я и сам, не хуже пса, словно превратился в соляной столб… Быстрота реакции, способность мгновенно прятаться в малейшей щелке, полная беззвучность передвижения – как бороться с этим существом? Я прекрасно понимал: стоит даже одному подобному пробраться в наше убежище – и нам придется покинуть его, дабы не оказаться спеленатыми крепчайшей паутиной…

Черный неожиданно и молниеносно прыгнул вперед. Я не успел и рта открыть – пес в несколько прыжков преодолел расстояние до россыпи и приземлился на все четыре лапы сразу, встав на плоский камень, словно на пьедестал. Еще не придя в себя от ранее увиденного, я оценил его рывок – щенок занял стратегически выгодную позицию, с которой просматривалась вся россыпь. По сути, он держал под контролем место возможного появления врага, готовый наброситься на него с самой верхней точки. Но я также понимал: малейший укус этой твари – и я останусь без своего друга. Если зараза, имевшаяся на резцах крыс-трупоедов, еще хоть как-то подлежала лечению, то что делать с несравнимо более мощным ядом восьмилапых охотников, самой природой предназначенных для убийства гораздо более крупных, чем они сами, особей? Только вот в роли мух сейчас могли оказаться мы сами…

Щенок вновь присел – вернее, вжался в камень, на котором стоял, весь подобравшись, и напоминал льва перед решающим броском.

– Сидеть! Сидеть, дурень!