Выживший во тьме

Что-то заставило меня поднять голову и отвлечься от своих мыслей… Шкура с клочками мяса кошки двигалась! Я широко раскрыл глаза – и в следующую секунду подскочил, не веря тому, что вижу. Шкурка дернулась пару раз – и словно ушла под землю, а среди камней я заметил мелькнувший толстый хвост землистого оттенка… и все бы ничего, если бы не его размер! Хвост зверя, утащившего остатки моей добычи, был толщиной чуть ли не с мою руку! Я сглотнул – каких же размеров должна оказаться сама тварь, что с такой легкостью унесла тушку? Если это крыса – в чем я сильно сомневался, – то она должна быть как минимум вчетверо крупнее своих обычных сородичей! Вот в чем разгадка того, что трупы людей, лежавшие на поверхности, столь часто были истерзаны так, что это нельзя было объяснить никаким бешенством стихии… Я насторожился. Крыса таких габаритов – это опасно и для меня самого. Крыса ли? Одна ли? До сих пор я без особой опаски бродил везде, сторонясь только неприятных сюрпризов вроде скрытых ям и горячих фонтанов. Похоже, что к ним присоединился еще один враг – не менее опасный. Ведь стая таких созданий сможет разорвать меня быстрее, чем я успею опомниться.

Оружие! Вот что мне нужно! Отбросив несколько не совсем подходящих для этого предметов, я остановился на железной трубе, найденной на ближайшем холме в вывороченной наизнанку земле. Длина ее была около полутора метров, а ширина в обхвате – чуть меньше, чем черенок у лопаты. Пользоваться ею я предполагал как дубиной, что при весе трубы оказалось достаточно удобно. Но мне захотелось придать ей еще более грозную форму, и я расплющил один конец большим валуном, отчего он стал напоминать обломанное копье. Может быть, его следовало отпилить, чтобы придать вид острия, – но и это я посчитал достаточным. Во всяком случае, когда я взмахнул им над головой и услышал резкий свист рассекаемого воздуха, уверенности сразу прибавилось. Такое оружие вполне помогло бы при встрече даже с настоящим врагом – волком или целой стаей собак, а уж для крыс и подавно годилось. Но настоящих хищников я не опасался. Зоопарк в городе, правда, имелся, но сумели ли его обитатели уцелеть – как и все, что находилось рядом? Хотя кто знает… Им, с их звериным чутьем и привычками, выжить проще, чем людям.

Вскоре мне повезло найти сгоревший ларек – содержимое почти полностью уничтожено, но среди грязи и пепла я откопал несколько заветных буханок, которые добавились к уже имевшимся у меня батонам. Вернее – батону, так как один из них я съел в первый же вечер. Это не решало проблемы, но отодвигало ее на неопределенный срок. И я понимал, что решать ее надо быстро – находить что-либо с каждым днем становилось все труднее и труднее. Какой придурок придумал, что есть на ночь вредно? Найденная мной сумка теперь болталась на плечах, и я стремился наполнить ее всем, что годилось в пищу. Уснуть, не прожевав чего-нибудь на ночь, почему-то очень и очень непросто…

Показалось, что второй по значимости находкой стал мобильный телефон. Мне представлялось, что по нему я свяжусь с остальным миром, и тогда все изменится. Но, едва мое желание осуществилось, я в сердцах закинул его подальше. Какая связь? В трубке не было даже шипения – полная тишина. До меня мгновенно дошло, что если разрушен сам город, то и все поддерживавшие его коммуникации тоже не станут работать. А если сметена и вся страна?.. И вообще, в этом полуреальном мире была возможна только одна связь – с самим собой.

Хоть я и стал во многом похож на зомби, но все же фиксировал все, что происходило вокруг. Больше всего поразило отсутствие ночи. Ее просто не было – я это понял, когда прошагал по руинам не менее двадцати часов кряду и не увидел заметных изменений в освещении. Становилось лишь самую малость темнее, и все. С небом – вернее, с тем, что было теперь вместо него – происходило что-то неладное. Сколько я ни вглядывался, там уже не замечалось привычного оттенка синевы. Да и не только синевы. Собственно, неба не было. Вообще. Наверху что-то жило собственной жизнью. Это были облака или тучи, очень густые, плотные, мрачно сгрудившиеся над останками города. Тучи находились не там, где они должны быть. Они висели очень низко – на высоте ста или пятидесяти метров над землей. Или десяти… Когда изредка попадались уцелевшие здания, я не мог увидеть крыш: они пропадали в этой черноте. Какая-то взвесь из сырости и грязи висела прямо над головой. Казалось, протяни руку – и сможешь дотронуться. Небо походило на громадную медузу, сбросившую щупальца вниз и теперь касавшуюся ими земли. Время от времени начинала падать хлопьевидная слизь – дождь не дождь, снег не снег, – и я сразу старался спрятаться в ближайшем укрытии: всеми поджилками чувствовал в этих хлопьях что-то такое, чего следовало опасаться. А когда заметил, как под ними начинает расползаться чье-то мертвое тело, убедился, что мои подозрения не так уж и безосновательны.