Выживший во тьме

Промокнув тряпку йодом, – имелся и он! – очень аккуратно прикоснулся к кровоточившим краям. Щенок завизжал совсем уж обреченно, но остался на месте, словно понимая, что эту боль тоже придется вытерпеть, чтобы после не пришла иная, похуже…

– Вот и молодец! Потерпи еще немного – потом легче станет. Вот так!

Все убрав, я прижал его к себе. Мы пережидали ливень, лежа под одной из сотен плит, которых так много теперь валялось на земле. Под ними всегда можно было спрятаться от воды или хлопьев – я предпочитал пережидать любые осадки, а не шляться под ними на открытом пространстве. Зима не зима, весна или нет, а погода все одно пока не располагала к хождению по руинам в мокром виде.

Щенок оказался прекрасной грелкой. Он вообще очень хорошо переносил и лютый ветер, и воду. Впрочем, имея такую шубу, можно не бояться никаких погодных катаклизмов.

Случайно или нет, но однажды, бродя по городу, мы вышли к берегу реки. Я уже неоднократно бывал здесь и всегда с недоверием и опаской смотрел на пологое дно – оно было гораздо шире, чем в том месте, где я переходил к речному порту. Очень много ям, из которых с шумом вырывались всплески жидкой грязи или столбы дыма. Да еще и затопленные участки, ставшие настоящими ловушками. Достаточно было поставить в такое место ногу, как ее начинало усиленно засасывать, словно кто-то внизу пытался тянуть на себя. Один раз я уже оставил так один из своих мокасин – и, если бы не пара запасных, в подвал пришлось бы идти босиком.

Я смотрел на ту сторону, и постепенно шальная мысль переправиться на тот берег стала завладевать моим сознанием. Мы не шли сюда с такой целью и даже не были достаточно экипированы. Но, внезапно подумав, что ничего особенного брать в поход и не нужно, я сделал первый шаг. Продуктов могло хватить при экономном расходовании, а все остальное не требовалось. Оружие, веревка и кое-что из мелочей носились за спиной постоянно… Окликнув щенка, который уже где-то копался в земле, стал спускаться по довольно крутому склону. Щенок бросился ко мне, остановился у края и заскулил – для него это казалось очень отвесной стеной. Я сурово пристыдил его, стараясь говорить без малейшей иронии:

– И что? Мне теперь подниматься за тобой? Нести на себе, да? А потом – и на ту сторону? Один раз ты уже покатался на мне, хватит. В тебе веса… А у меня еще и мешок, оружие. Давай сам спускайся! А нет – оставайся здесь и жди.

Моя ли пламенная речь подействовала или что-то другое – щенок, решившись, кубарем скатился вниз. Я подхватил его, когда он уже пролетал мимо и мог с головой погрузиться в ближайшую стоячую лужу.

– Эх ты, верхолаз. Пошли уж…

Переход оказался довольно труден. Тогда, в верховьях, дно в основном было почти сухим и не изобиловало ямами и омутами. Здесь же переправа стала сложной; я буквально упал на землю, когда почувствовал, что русло бывшей реки осталось за спиной. Лишь в одном месте крыша здания, снесенная ураганом, упала точно посередине реки и стала единственным надежным местом, дававшим возможность посидеть и перевести дух. Щенок спокойно пережидал в мешке – я не мог пустить его самостоятельно. Постоянно приходилось прыгать и перелезать через препятствия, а любой неосторожный шаг означал гибель. Тут следовало обладать цепкостью и ловкостью обезьяны, что как-то не сочеталось с его четырьмя лапами, пригодными для бега по твердой поверхности.

Зато берег оказался гораздо более пологим – мне не пришлось совершать такого же подъема, как тот, что остался на моей стороне. Я спустил щенка на поверхность, и мы стали входить в развалины этой части города. Сказать, что здесь что-то сильно отличалось от моей стороны, я бы не смог. Все повторялось почти с той же точностью: завалы, холмы, трещины… Возможно, раньше здесь преобладали небоскребы – очень многие холмы превосходили по высоте «мои». Но это могло получиться еще и потому, что земная кора не опустилась достаточно низко. Тогда все переворачивалось вниз головой… Передо мной высились сплошные горы бетона, камней, кирпича, породы, глины – и того, что раньше находилось в этих домах, а теперь в виде трухи и праха хоронилось пеплом и песком…

Мы уходили все дальше и дальше. Я намеревался совершить что-то вроде круга, с расчетом не заплутать среди повторявшихся вершин. Но со мной теперь был щенок, и я надеялся, что он выведет нас обратно, даже если я сам не запомню дороги. Несколько раз, оставив его внизу, я взбирался на верхушки холмов – хотел посмотреть на город сверху. Но ничего, кроме свинцового неба, как назло начавшего темнеть, не увидел. Я надеялся обнаружить хоть какой-нибудь след – дым костра, например. Но костров здесь было так же много, как и у меня, – и каждый из них мог оказаться и делом рук человеческих, и обычным явлением бушующей в подземелье стихии.