Выживший во тьме

Щенок не оценил шутку. Гавкнув что-то, продолжал рыть свою яму. От нечего делать – мы не спешили – я присел рядом на слежавшуюся землю. Это была даже не земля – та взвесь, которая падала на мою голову всю зиму. Спрессовавшись под нескончаемыми дождями, она стала крепкой, как твердая порода. Только за пределами города, там, где почти не встречались каменные строения, она как-то разлагалась в почве и не затвердевала настолько сильно. Теперь я понимал, почему дикари, про которых случалось смотреть кино или телефильмы, всегда носили сзади какую-нибудь ткань. Повесив кусок пледа по их примеру, я сразу оценил такой способ предохранять кое-какие участки тела от неблагоприятного воздействия холодных камней. А ведь присаживаться на отдых приходилось часто, причем не на самые подходящие камни или глыбы… Подумав об этом, я с грустью усмехнулся – вот так! Одеваюсь, как дикарь, ем, как дикарь, – наверное, скоро стану и думать так же… Разве только что пока не охочусь – но что-то подсказывало мне, что это не за горами…

– Как ты думаешь, щеня, когда я начну сходить с ума?

Хорошо, что он меня не понял – я бы точно свихнулся, начни он смотреть на меня после этих слов с укоризной: что, мол, несешь, хозяин? Он рылся в яме – наружу уже торчал один хвостик.

– Смотри морду себе не оцарапай! Как я потом тебе ее лечить буду? Не пластырь же накладывать…

В ответ донеслось приглушенное сопение – он меня не слышал. Небосвод заметно потемнел – первый признак, что через несколько минут нас опять начнет поливать какой-нибудь дрянью. Я уже научился определять, когда пора сматываться в укрытие, и решил поторопить пса.

– Закругляйся! Нам пора!

Хвост вертанулся еще разок и замер. Из глубины донеслось приглушенное и злое рычание.

– Крыша поехала? Вылазь, тебе говорят!

Рычание стало еще более грозным.

– Что такое?

Какое-то нехорошее предчувствие заполонило грудь – словно знал, что щенок докопался до чего-то такого, что при ближайшем рассмотрении вряд ли может мне понравиться.

– Ну, чего там? – почему-то шепотом спросил я.

Мой пес понемногу – то ли боком, то ли пятясь, как рак, – выползал из отверстия. Он высвободил голову и грозно рыкнул – в голосе щенка уже слышалась будущая мощь! Он повернулся к яме задними ногами… и полил, как метят все собаки встречные столбы во дворах.

– Ого! Помечаешь? Или презрение выказываешь… Если последнее, то поясни, пожалуйста: на чей счет?

Он неторопливо приблизился ко мне и ткнулся мордой в ладони. Я погладил его по голове. Щенок взвизгнул – и отпрянул в сторону.

– Не понял… Ты ранен?

На ладони красными пятнышками отпечаталась кровь. Я притянул его к себе и раздвинул шерсть – на голове пса обнаружился длинный свежий рубец!

– Порезался?

Щенок снова взвизгнул – я задел края ранки пальцами.

– Нет… Не похоже. Словно за крючок зацепился. И что там тебе было надо?

Пес повернулся к яме и зло гавкнул.

– Ага, яма виновата. Не лезь куда не надо!

По лукавому выражению на мордашке я понял, что все не так просто, как хотелось бы… Хотелось? Я поймал себя на мысли, что уже, кажется, догадываюсь, откуда эта царапина…

– Ну-ка отойди, щеня…

Я подобрался и, выставив копье вперед, наклонился к яме. Пес прокопал около метра, а далее виднелся темный провал…

– Вот как? Дыра… а в дыре кто? Что-то железок не наблюдаю, о которые можно так порезаться, – я вздохнул, вглядываясь в темноту. – А значит… В этой дырке, кажется, что-то есть. Так?

Щенок склонил голову набок, прислушиваясь к моим словам.

– Так. А вот что… и кого ты там нашел, мы выяснять, знаешь ли, не станем. Если оно смогло тебя так уделать – извини, но и мне туда не след соваться. Яму прикроем на всякий случай.

Высмотрев поблизости один из крупных валунов, я с трудом подкатил его к отверстию. Щенок спокойно сидел и наблюдал, ни во что не вмешиваясь.

– Вижу, ты не против… Тогда – так тому и быть!

Я навалил валун на яму и, убедившись, что он плотно лег на отверстие, положил сверху еще несколько камней поменьше. Сдвинуть их с места теперь не сможет даже очень крупный зверь, если решит выбираться наружу. Уже стал накрапывать вначале легкий, а потом усиливающийся дождик.

– Пошли! А то через минуту нас как полотенца выжимать станет можно!

Мы дружно побежали под ближайшее укрытие – я высмотрел его заранее, когда еще сидел на камне. Едва втиснулись в узкую щель, как крупные и тяжелые капли с силой стали барабанить по земле, и все вмиг покрылось сплошными потоками грязи. Но я знал по опыту, что стоит дождю закончиться, как вода и грязь исчезнут через полчаса, полностью впитавшись во все всасывающий пепел.

– Ну, и что же это было, щеня?

Смочив тряпку в воде, осторожно промыл ранку. В ремне я всегда носил мешочек с иголками и нитками – и, невзирая на отчаянный скулеж и попытки вырваться, наживую зашил края раны.

– Терпи, родной… Не маленький. Впрочем, извини. До большого тебе еще расти и расти. По виду сразу и не поймешь. Вроде вырос малость… Но если ты в маму – то маленький.