Вызов принят. Остросюжетная жизнь работника скорой помощи

Какое бы место вы ни назвали, велика вероятность, что я либо сам проводил там сердечно-легочную реанимацию, либо знаю человека, который это делал. Начав компрессии, вы чувствуете и слышите, как ребра человека хрустят и трещат, словно веточки. У некоторых пожилых людей есть подписанный отказ от реанимации, но у многих его нет. Это значит, что мы обязаны пытаться вернуть их к жизни, что часто оказывается бессмысленно. Таков закон, но правильно ли это с точки зрения морали? Как бы то ни было, это не очень приятно для того, кому приходится проводить СЛР.

Мне нужно прояснить один момент: я стараюсь описывать свою работу максимально подробно, чтобы у читателей сложилось представление о суровой реальности работника скорой помощи. Потому что иначе вы никогда не поймете, что со мной случилось.

Перед работой младшим специалистом по оказанию первой медицинской помощи я не проходил никакой психологической подготовки. Бывалые сотрудники скорой помощи и не рассказывали, что видели и чего нам следует ожидать. Никто не возил нас в морг, чтобы показать мертвые тела. Никто не предупреждал, что нам предстоит увидеть обезглавленные тела жертв автомобильных аварий, повешенных людей, мертвых младенцев и кричащих родственников. А я и не спрашивал об этом. Дело не в том, что я боялся прослыть человеком, задающим сложные вопросы. Просто не считал это необходимым. Кроме того, если бы я спросил: «Каковы возможные психологические последствия моей работы?» – вполне уверен, мне бы ответили: «О чем ты, сынок? Просто смотри и учись».

Работники скорой рано или поздно привыкают к жутким зрелищам. Но все равно у каждого остается то, что пугает больше остального.

После того как я впервые увидел мертвого человека, напарник спросил меня: «Ты в порядке? Тебе предстоит часто их видеть». Что, если я не был в порядке? Да, это тяжело, но нужно просто пережить. Наше начальство наверняка сказало бы, что ничто не может подготовить работника скорой помощи к тому, что ему предстоит увидеть. В некотором смысле это верно, но я считаю, что в данном направлении следует прикладывать больше усилий.

У каждого работника скорой помощи есть то, что его особенно пугает, и у меня это кости, торчащие из тела. Я видел довольно много торчащих костей на футбольных и регбийных стадионах в субботу и воскресенье утром. Однажды я приехал на регбийный матч и увидел, что сломанная большая берцовая кость одного из игроков порвала кожу. Ослепительная белизна кости поразила меня. Но, как только я перестал восхищаться ее странной красотой, тут же подумал: «Господи, что же мне делать?»

Во-первых, нужно было облегчить боль, хотя мы никогда не смогли бы устранить ее полностью. Мы наложили вакуумную шину вокруг сустава, поместили пациента на носилки в наиболее комфортном положении и оперативно доставили в больницу, где, надеюсь, хирурги помогли ему окончательно.

Однажды мы приехали к маленькой девочке, которую сбила машина, когда та вышла из школьного автобуса и выбежала на дорогу. Она сказала, что у нее болит нога, но я не мог понять, в чем проблема. Мне не хотелось срезать с нее одежду посреди улицы, поэтому я сказал: «Знаешь, что мы сейчас сделаем? Я отнесу тебя в машину скорой помощи, чтобы все эти люди на тебя не смотрели». Взяв девочку на руки, я увидел, что ее бедренная кость сломана и нога висит. Когда я приподнял ногу, девочка закричала, и я подумал, что мне вообще не следовало перемещать ее. Работники скорой помощи проходят «постоянное профессиональное развитие», то есть все время учатся на своих ошибках.

Нас как-то вызвали к парню, который поскользнулся, выходя из душа. У него под таким странным углом была сломана нога, что мы не могли спустить пациента с лестницы, не задевая его ногой перила. Поскольку нам постоянно приходится переносить и переворачивать пациентов, мы учимся эффективно решать связанные с этим проблемы. Поэтому нам пришлось вызвать пожарных, чтобы демонтировать окно на втором этаже и спустить пациента на коленчатом автоподъемнике.

Как-то раз мы приехали к восемнадцатилетнему парню, который чувствовал себя плохо. Его рвало, и у него была температура. По дороге я думал, что это обычный грипп, но парень оказался настолько желтым, что напоминал персонажа из «Симпсонов». У него явно отказывали жизненно важные органы. Мы поместили его в автомобиль скорой помощи, поставили капельницу и привезли в больницу. Врачи диагностировали у него лептоспироз, инфекцию, распространяемую с мочой животных. Тот парень работал в подвале паба, меняя бочки, и, вероятно, подхватил инфекцию от крысиной мочи. Он чуть не умер просто потому, что грыз ногти, и провел в реанимации месяц. Бедные родители уговаривали его немного поспать, надеясь, что сыну станет лучше. Они не знали, что с ним произошло, и работники скорой помощи тоже не могут диагностировать такие вещи. Парень выздоровел, но вполне мог и умереть.