Взаперти

И откуда в нём взялся этот тон, и откуда он знал, как общаться с детьми?

Три дня назад Алекс Мёрфи, чёрт бы побрал этого ублюдка, вызвал его к себе.

– Я думал, что уже на пенсии, – сказал тогда Хорхе, смотря в лицо бывшего босса.

Сколько лет он на него отпахал! У него болели колени и то и дело щемило спину, но его всё равно вызвал этот наглый урод.

Этот Алекс тоже сдал за последние годы, но из-за того лоска, который он на себя выливал, время над ним поизмывалось не так беспощадно, как над стариком Хорхе.

– Считай, я нашёл тебе подработку, – отрезал он кончик сигары.

– Я сегодня еле с кровати встал, – сказал Хорхе. – Меня скрутило в бараний рог, а потом я около часа не мог завязать шнурки.

– Выпей аспирину и купи себе уже обувь без шнурков, – ухмыльнулся тот, смотря на потёртые кроссовки Хорхе. – Я тебе, между прочим, деньги предлагаю, и не малые.

– Мне не нужны никакие деньги, я хочу спокойно дожить.

– И на что ты живёшь? – покосился на него бывший босс.

Этот взгляд богатства на нищету Хорхе всегда ненавидел. Так боги смотрели с Олимпа на смертных глупцов, так и сейчас этот Мёрфи смотрел на него. А может, и верно смотрел? Ещё вчера Хорхе пришлось выбирать овощи из коробки с просроченными продуктами, что выставляют на крыльцо магазина. Если сильно к ним не принюхиваться, то можно даже почувствовать вкус. Конечно, он немного скопил, но это, как говорится, было на чёрный день. Он был согласен жить как собака, но быть похороненным так же никак не хотел.

– Есть на что, – буркнул Хорхе.

– Не будь дятлом, – выпустил Мёрфи клуб дыма, – я дам тебе сто тысяч за плёвую работёнку.

Хорхе показал свою дрожащую руку.

– Это не важно, – отмахнулся босс. – Никого убивать не надо. Нужно только забрать девчонку из детского сада, и всё. Я говорю – плёвое дело.

– Похитить?

– Забрать! Вот её фото. – Он протянул ему карточку в цвете. Хорхе всмотрелся в чудаковатые черты круглого детского лица.

– Но почему я?

– Мне нужна твоя добрая рожа.

Хорхе поморщил нос.

Они шли к машине, ни прибавляя шага, ни вызывая подозрений людей. Хорхе всматривался в её лицо и никак не мог распознать национальности ребёнка. Хотя мало ли этих национальностей, думал он, всех разве разберёшь. Он до сих пор не верил, что всё так легко получилось, будто ангелы благословили его. Да, у преступников тоже есть ангелы, им они даже нужней.

– Вы её дедушка? – спросила воспитатель детского сада, когда привела малышку.

– Дедушка, – соврал Хорхе. – Я же уже приходил.

– Извините, я только неделю работаю.

Все опасения Хорхе были напрасны, ребёнку было четыре года, но она с радостью к нему пошла и так крепко вцепилась в его руку, что он тоже сжал её крепче.

И зачем этому ублюдку ребёнок, думал Хорхе, сажая малышку в машину. Неужели он будет требовать выкуп у её родни? Хорхе застегнул на ребёнке ремни. Он вдруг вспомнил те времена, когда и сам требовал выкуп от родных похищенных им людей. Он прислонял телефонную трубку к их искривлённому рту и врубал электрошокер. Бедолаги вопили и извивались, родня находила деньги. Хорхе вывозил несчастных в лес и выкидывал где-то недалеко от дороги, сообщая близким координаты шоссе.

Эх, были же времена, вздыхал Хорхе, он был тогда и бодрее, и крепче, он был сильный, как буйвол. Однажды он похитил сразу двоих. Вырубил одного, потом оглушил другого, связал их обоих и бросил в пикап. А сейчас ему доверяют только ребёнка забрать из детского сада, и то потому, что его рожа слишком добра. Хорхе не знал, что не так с его рожей, и почему она такая, как есть, он редко смотрел на своё отражение. Зеркало вызывало стыд, и он не понимал почему. Но когда он смотрел себе же в глаза, он видел в них лишь порицание, потому-то в любой из его квартир не было никаких зеркал.

– Привези её следующим утром по этому адресу, – передал ему босс записку. На ней корявыми буквами: улица и нужный дом.

– А это где?

– В ста километрах отсюда. Я снял особняк. Не хватало ещё, чтобы её заметили около моего дома. За мной всегда следят, всегда, понял?

– Понял, – буркнул Хорхе.

Также он понял, что вляпался в какое-то дерьмо, но отказываться уже не хотелось. У всех есть последнее дело, перед тем как уйти на покой, так пусть это будет оно. Никаких тебе убийств, никакой перестрелки, просто забрать ребёнка и отвезти. Какое плёвое дело.

– К положенному часу там будут мои люди, – продолжал Мёрфи. – Ты отдашь им ребёнка, они тебе деньги, и пойдёшь доживать свою жизнь.

Раньше он похищал людей. Но то были настоящие люди, а не такие – наполовину. Хорхе посмотрел в зеркало заднего вида. Как они сели в машину, он сразу настроил его на неё. Девочка сначала разглядывала его затылок, потом смотрела в окно, потом на свои пальцы – оттопыренные, сжатые в кулак, снова оттопыренные, снова сжатые в кулак. Пересчитала их через один и довольная облокотилась на спинку кресла.

– Можешь залезть с ногами, если хочешь – улыбнулся ей в зеркало Хорхе.

И чего это с ним, «с ногами», – он же только вчера мыл салон.

– Залезай-залезай, не бойся.

Девочка улыбнулась, но не поменяла позы.

«Какая воспитанная», – подумал старик.