Взбаламученное море

- Вздор!.. Не ходи!.. Я не позволю тебе этого! - говорил Бакланов и пошел к матери.

Но как было заговорить о подобном предмете?

- Вы там, маменька... девушка у нас Марья есть... Вы хотите ее насильно замуж выдать?..

- Непрменно... непременно... - проговорила, вспыхнув, Аполлинария Матвеевна и махнула при этом как-то решительно рукой.

- Не непременно-с! - вскричал Александр: - нельзя так вам вашим подлым крепостным правом пользоваться.

Аполлинария Матвеевна уж задрожала.

- Нету, нету, я уж решилась! - говорила она.

- В таком случае и я решусь, - продолжал Бакланов: - и завтра же уеду в Петербург.

Он знал, что ничем так не мог напугать мать, как своим намерением уехать в Петербург. Аполлинария Матвеевна больше всего на свете хотела, чтобы сын остался при ней, получил бы у них в губернии какое-нибудь выгодное место, женился бы на богатой невесте, и оба бы, он и невестка, ужасно к ней были почтительны.

- Вы ни звука, ни весточки не будете получать обо мне! говорил он.

- Ну, Бог с тобой! Бог с тобой! - говорила Аполлинария Матвеевна и затем заревела.

Этого Бакланов решительно не мог вынести.

- Это чорт знает что такое, - говорил он, уходя из комнаты и хлопая дверьми.

Он опять пришел в овин к Маше.

- Ну, я говорил матери: не выдадут... - сказал он, полагая, что угроза его подействует на Аполлинарию Матвеевну.

- Нет, барин, как не выдадут?.. Выдадут!.. - сказала Маша и еще больше расплакалась.

Бакланова окончательно это взбесило.

- Это не жизнь, а каторга, - произнес он, уходя из овина.

Напуганная словами сына, Аполлинария Матвеевна не отложила своего намерения, а послала за Ионой Мокеичем.

"Он этакий говорун, - разговорит, может быть, его!" - думала она.

Александр, больной и расстроенный, только было прилег после обеда в своем кабинете, как двери отворились, и вошел Иона Мокеич, чистенький, примазанный, как бы ничего с ним перед тем и не случилось.

- Что, дяденька, а? - говорил он, входя.

Бакланов поднялся на диване.

- Вот кто! Ну что, как ваше здоровье? - произнес он.

- Да ничего! - отвечал Иона, садясь против него: - поотошел маненько... Что у вас-то такое натворилось?

Александр развел руками.

- Чорт знает, что такое тут происходит! - сказал он.

Иона усмехнулся.

- Вы слышали? - спросил его Бакланов.

- Нет, я сейчас только приехал.

- Я тут жил с одною девушкой нашей...

Иона в знак согласия мотнул головой.

- И вдруг моей матушке вздумалось выдавать ее замуж.

Иона опять усмехнулся.

- Что это так?.. - произнес он.

- Да, подите, вот!

- От зависти, надо полагать, старухи это делают! - объяснил Иона Мокеич.

- Вероятно! - подхватил Бакланов.

- Зачем-то нарочного присылал за мной... Думает, может быть, что я это похаю! - продолажал Дедовхин.

- Вы ей скажите, - начал Александр решительным тоном: - что если она это сделает, я сейчас же уеду, и чтобы сыном моим не смела потом считать.

- Эхма! - сказал Иона с грустью и ушел к Аполлинарии Матвеевне.

Бакланов, насупившись, сел у окна.

Иона Мокеич совещался с своею соседкою по крайней мере часа два и возвратился от нее с потом на лбу.

- Совсем баба с ума спятила, - начал он, входя к Бакланову.

- Что же? - спросил тот.

- Боится, что ты женишься на девчонке-то этой.

Александр уж захохотал.

- Да что же, я дурак, али сумасшедший, что ли?

- Эти соколы вон, вероятно, все насплетничали! - сказал Иона, кидая злобный взгляд на гайдука Петрушу, который в это время был у барина в кабинете и прибирал его платье.

- Никогда мы думать даже не смеем, чтобы говорить что-нибудь про господина, - отвечал ему тоже с злобным взглядом Петруша: - а что приказчик точно что докладывал госпоже, так как Марья не стала слушаться и на работу ходить...

- Сама девчонка, чу, хвасталась, что ты женишься на ней.

- Да, я точно что говорил ей ей, - отвечал Александр. Вообразите: девушку к вам приводят почти силой... надобно же было чем-нибудь утешить ее; ну, я и говорю: "я женюсь на тебе!".

При этих словах Петруша вздохнул: устыдился ли он содеянного им поступка, или находил, что к нему мало благодарности чувствуют.

Иона Мокеич не переставал лукаво усмехаться.

- Цепки они, проклятые, за эти слова-то!

- Да вы говорили матери, что я уйду в Петербург? - спросил его Александр.

- Говорил. Поди, вон, ревет на весь дом, как по покойнике.

- А намерения своего не отменяет?

- Нет! "У нас и то, говорит, в роду дедушка был женат на девке; так та, говорит, мерзавка била меня". Все теперь и имеет это в своем воображении.

- Да что же мне дедушка за пример! - воскликнул Бакланов.

- Необразование! - объяснил Иона Мокеич. - "Пусть, говорит, с замужней женщиной с какой хочет гуляет, не мое дело; а с девкой не позволю".

Бакланов пожал плечами.

В это время по двору прошла целая толпа женщин, и между ними Александр сейчас же заметил Марью, идущую с потупленною головой.

- Что это, куда идут? - спросил он беспокойно Петрушу.

Тот мрачно посмотрел в окно.

- Невесту, надо быть, обряжать ведут.

- Куда, зачем? - спросил Александр с вспыхнувшим лицом.

- Немножко пообчистить и пообгладить! - отвечал Иона Мокеич. Сегодня, что ли, венчанье-то? - спросил он Петрушу.