Взлетая высоко

Мои мысли стремятся вернуться к последнему утру в Фервуде, когда Лекси так грезила о кофе, что была готова тайком улизнуть за ним, но я откладываю воспоминание в сторону. Вместо этого я пытаюсь сосредоточиться на реальности. Высушить и расчесать волосы. Почистить зубы. Нанести крем на лицо. Моя старая бритва все еще тут, но лезвий нет. Их нет ни в самой бритве, ни в ящике, в котором я роюсь, пока чищу зубы. Здесь есть разные мелочи: кремы, тампоны, гель для душа и так далее. Но лезвий нет. И маникюрный набор я тоже не могу найти. Серьезно? Маникюрный набор? Фыркнув, я задвигаю ящик обратно. Что, ради всего святого, родители думают, я смогу с ним сделать? Всадить пинцет в живот? Вскрыть вены ножничками для кутикулы? Они на самом деле так думают? По крайней мере, они оставили эпилятор и холодный воск, но мои руки дрожат от гнева, когда я полоскаю рот и бросаю зубную щетку обратно в стаканчик. В то же время я напоминаю себе, что не могу их за это винить. Они беспокоятся о своем ребенке. Просто пытаются меня защитить. В моей комнате в Фервуде Лекси так же убрала от меня все лезвия. При одном только воспоминании об этом мой желудок сводит.

Не думай об этом. Просто не думай об этом.

Но сколько бы раз я не повторяла себе эти слова, тошнота не проходит. Я не знаю, что хуже: разочарование в глазах родителей и боль, которую я причинила им, или тот факт, что я, по-видимому, потеряла доверие каждого важного мне человека.

Не всех. Не… Нет. Стоп. Я не буду думать о нем. Но, когда я вхожу в свою комнату и впервые с момента возвращения домой беру телефон, чтобы снова включить, я вижу его имя. Чейз мне написал. И вдруг все вокруг исчезает, кроме быстрого стука сердца в моей груди.

Мгновение я медлю, затем открываю сообщение.

Чейз: Эй.

Вот и все. Ни больше ни меньше. Отправлено во вторник днем, вскоре после того, как я села в машину и покинула Фервуд. А сегодня уже четверг. «Эй». Достаточно ли одного слова, чтобы определить, насколько другой человек злится? Потому что я почти уверена, что Чейз злится. Мы не смогли попрощаться еще раз, и хотя одна часть меня была разочарована этим фактом, другая испытала жуткое облегчение. То, что он пишет мне сейчас, может означать только одно: Чейз видит наше расставание под другим углом.

Поскольку я не знаю, как реагировать, то отвечаю:

Хейли: Эй…

А потом просто жду. Хотя желудок громко урчит и голова раскалывается, потому что я уже целую вечность ничего не ела и не пила, я ловлю себя на том, что все еще сижу на кровати в полотенце и крепко сжимаю телефон. Это глупо. Вероятно, Чейз сейчас на строительной площадке, или в офисе компании, или проводит время с Филом, или…

Вспыхивает оповещение о сообщении, и я задерживаю дыхание.

Чейз: Ты хорошо доехала?

На этот раз я не сомневаюсь, что делать. Мои пальцы словно летают над дисплеем.

Хейли: Да. Я вернулась в свою старую комнату.

На мгновение позволяю взгляду блуждать по комнате и тихо фыркаю. Это не моя комната, больше не моя. Она была убежищем старой Хейли, девушки, которая понятия не имела, что значит потерять близких и не суметь с ними проститься. Которая никогда бы не решилась на путешествие по Штатам в одиночку.

Чейз: Ты в порядке?

Телефон вибрирует от следующего сообщения Чейза. Когда я не реагирую на него, приходит еще одно:

Чейз: Хейли?..

Я выдыхаю и, не задумываясь, набираю ответ. Может быть, он неправильный, зато честный. Настолько честный, что даже больно.

Хейли: Нет. Мне плохо.

Чейз: Хочешь, я приеду к тебе? Учеба начнется только на следующей неделе. Одно твое слово, и я отправлюсь в путь.

Я коротко смеюсь. Он же не может говорить что-то подобное серьезно. Или?..

Хейли: До меня больше двадцати часов езды. Я только что их преодолела. Поверь мне, ты этого не хочешь.

Чейз: Не имею ничего против двадцатичасовой поездки. Кроме того, есть самолеты.

Я только качаю головой.

Хейли: Ты ведь не всерьез?

На этот раз он отвечает не сразу. Я кусаю нижнюю губу, глядя на дисплей и молча умоляя Чейза наконец прислать ответ. Сейчас около одиннадцати часов. Родители вряд ли оставят меня в покое надолго. Они наверняка слышали, как я принимала душ. Это только вопрос времени, когда кто-нибудь из них придет, чтобы присмотреть за мной.