Взрослые истории. Перестать страдать и начать жить

– Но он сказал, что заплатил до лета, – пытается объяснить Алиса. На самом деле папаша так не говорил, она сама уверовала в это по своей доверчивости.

– Если бы он заплатил до лета, я бы вернула вам лишние деньги. Потому что я разрываю контракт. Мне следовало бы взять с вас деньги за ремонт. Если дело дойдёт до суда, я непременно об этом заявлю. Дорогая моя, вы не ребёнок и должны знать, что за нарушение законов у нас судят!

Алиса в растерянности бормочет:

– Мне нужно позвонить ему, нужно позвонить. Ой! – вдруг закрывает она лицо руками. – У него же нет телефона…

Во время этого диалога Рада собирает свои вещи и исчезает. Ситуация безвыходная: хозяйка не выпускает Алису и сама остаётся ночевать в своей квартире. Алиса сидит в кухне в полном отчаянии. Она и рада бы отдать деньги, но не знает, где их взять…

Снова звонок. Хозяйка открывает дверь и видит цыганёнка, сына Рады —

он принёс недостающие деньги. Случилось чудо, на которое и надеяться было нельзя! Всё же доброта Алисы по отношению к цыганам нашла в них отклик. Но это исключение из правила, имейте в виду. Нельзя рассчитывать на подобные чудеса, но нужно рассчитывать на свой разум и предусмотрительность.

Это жестокий урок. Но Алисе, видимо, такой урок и был нужен, чтобы она повзрослела и перестала пребывать в сладких иллюзиях. Вот теперь она берётся за ум. Работает дворником, параллельно работает в службе услуг населению, упорно тренирует свою речь, повторяя скороговорки – это для поступления в театральный.

Доставляя подарки по заказам, она неожиданно встречается с художником, приятелем Николая – тем, который предлагал устроить её в реставрационные мастерские. Художник узнаёт Алису и говорит, что отец всюду её ищет. И телефон у него уже есть, художник хочет немедленно позвонить Николаю.

– Я не хочу ему звонить, – отвечает Алиса. Она сильно разочаровалась в отце, а, возможно, и поняла, что сама себе придумала его образ, столь далёкий от реального человека.

В службе услуг Алиса получает новый заказ: помощницей по хозяйству к немолодой даме. Она приезжает по указанному адресу. Дверь ей открывает … Кирилл. Заказчица – его мать. А этот крысёныш снова живёт с родителями.

И Алиса вынуждена ежедневно бывать у них и видеться с Кириллом. Конечно, оба притворяются, что не были знакомы раньше. Алисе нелегко, ведь она всё ещё страдает из-за того, что он её бросил.

Во время семейного праздника, на котором Алиса прислуживает, он, улучив момент, говорит ей злобно:

– Тебе что, доставляет удовольствие видеть мою рожу? Ты, может, месть такую придумала? Торчишь здесь с утра до вечера. Шантажируешь, что ли?

Старый приём: чувствуешь себя виноватым – обвини другого, полегчает.

– Я на работе, – отвечает Алиса.

– Насобачилась людям жизнь портить, дрянь? Возьму и сообщу твоей фирме, что ты у нас деньги украла.

Да, вот такая любовь… Ещё один удар. И здесь полное разочарование. Разочарование означает снятие с себя чар, и Алиса действительно сбрасывает остатки иллюзий и детских надежд.

Опомнившись, Кирилл говорит:

– Ты меня прости, это я по глупости. Думаешь, мне легко каждый день тебя видеть? Я, между прочим, спать перестал. Всё вспоминаю, как мы с тобой там жили…

Типичная классическая манипуляция – надо её разжалобить, воскресить сладкие воспоминания, чтобы она меня пожалела, такого бедняжечку, а там, может, удастся снова к ней на шею усесться. Да и вообще, вдруг пригодится на будущее.

– Я не сержусь, Кирилл, – отвечает Алиса почти спокойно. – Всё перегорело. Ты прости меня.

И уходит, не оглядываясь. Этот этап остался позади.

Следующий маленький штрих взросления нашей героини. Она приезжает к отцу вернуть деньги, которые когда-то он ей давал. Дверь открывает Каролина Викторовна и, загородив рукой вход, сообщает Алисе:

– Отца нет дома.

В этот момент он случайно выходит в коридор. Зачем эта ложь? Вероятно, Николай попросил жену говорить, что его нет дома, если дочка приедет. Но вот она приехала, и папаша нехотя достаёт кошелёк.

– Я приехала отдать долг, а не взять, – и Алиса протягивает ему деньги.

– Нет, не надо, оставь, – отнекивается Николай. – Я же твой отец.