Взрыв

– Вы сами от меня этого требовали! – снова взбунтовалась девушка, жившая в нашем доме несколько месяцев под именем дочери, настоящего имени которой я никогда не знала, только номер, которым она представилась – одиннадцать сорок семь.

– Пока ты жила у нас – да, а вот позже этого делать не следовало, – недовольно отозвался Миша, а она неловко прикусила губу и выпуталась из рук солдата, несколько раз ударив ладонью по его кистям, требуя отпустить себя.

– На это ей тоже ума не хватило, – усмехнулся Алистер, отложив книгу на столик рядом с креслом. Судя по выражению, появившемуся на лице девушки – она готова была вот прямо сейчас расцарапать лицо Измайловскому.

– Так, хватит этого цирка. Выделите девушке номер и проводите туда, а так же сменную одежду и все, что попросит в пределах разумного. И лучше тебе придумать себе другое имя, это уже занято, – отмахнулся от нее Рейнхард, понявший, что напрасно распустил совещание и теперь снова придется ждать назначенного часа для обсуждения насущных вопросов. А таких оказалось достаточно много, и нападение на столицу в их число не входило, а плелось где-то в конце. Положительно кивнув, солдат поклонился и сделал приглашающий жест в сторону выхода, вероятно надеясь, что одиннадцать сорок семь покинет кабинет сама, но та не сдвинулась с места.

– Ваше Высочество, прошу меня простить, но я бы хотела вернуться в академию фавориток, если это возможно, – склонившись в искусном реверансе, пролепетала она и подняла взгляд на принца. Тот небрежно пожал плечами, даже не посмотрев на нее.

– Пожалуйста, если сможете туда попасть, – отозвался Рейнхард, махнув рукой на дверь и в этот раз солдат уже взял девушку за локоть и потащил к выходу. Когда они скрылись за поворотом, я обессиленно уронила голову на плечо супруга. Очень хотелось вернуться в постель и проспать еще как минимум неделю, а проснувшись – увидеть дочку рядом со мной. А еще лучше обоих сразу. Но пока война не окончена – Меланоме точно лучше там, где она сейчас, а вот Скарлатина… От размышлений меня прервал очередной стук в дверь.

– Не кабинет, а проходной двор какой-то, – недовольно буркнул Рейнхард.

– Ты сам выключил телефон, чтобы тебе никто не мешал, вот и получай, все срочные вопросы бегут решать лично, – усмехнулся с кресла Алистер. Его присутствия здесь я не понимала. На протяжении всего совещания блондин так и сидел молча, листая книгу и ни сказал ни слова, в отличие даже от моего супруга, голос которого почти ничего не значил для всех военных. То, как фамильярно Измайловский обращается к принцу заметила не только я, и выражения лиц последних оставшихся в комнате двух офицеров четко говорило об этом. Вероятней всего, принц не мог игнорировать парня после произошедшего под стенами города. Среди солдат, да и остального населения, речь Алистера разлетелась очень быстро, и порой я слышала краем уха, как ее обсуждали.

– Войдите, – скомандовал принц, протянул руку и взял телефон, – а вы все можете идти, новое время совещания вам сообщат, – последнюю фразу он бросил больше в нашу сторону, но первыми с мест поднялись именно офицеры, потом только Миша. Собираясь встать следом за мужем, я проследила взглядом за очередным мужчиной, вошедшим в кабинет с небольшой шкатулкой в руке и конвертом поверх нее. Остановившись примерно в центре, рядом с нами, солдат поклонился.

– Ваше Величество, на аэродроме приземлился вертолет с опознавательными знаками Императорской семьи. Пилот задержан и помещен в камеру в полицейском участке. У него с собой было послание для вас, – с этими словами он сделал несколько шагов и поставил на стол шкатулку, аккуратно подвинув ее к Рейнхарду. Застыв на месте, я так и не направилась к двери, а, встав на цыпочки, пыталась рассмотреть текст на конверте сверху, но ничего не могла разобрать. В кабинете мы остались вчетвером, не считая принца. Алистер тоже оказался заинтересован посылкой, поднялся с кресла и обошел диваны с другой стороны, направляясь к столу. Кивнув солдату, Рейнхард махнул рукой и тот спокойно удалился. Только после этого принц взял конверт и развернул его. Когда Алистер оказался возле стола, церемониться он не стал, а просто открыл шкатулку и цвет его лица резко изменился на белый.

– Рэймонд пишет, что если хоть один солдат, верный мне, покинет Ломоносов, он будет присылать сюда Скарлатину по частям, – хрипло проговорил Рейнхард, переведя взгляд с письма на ухо, аккуратно уложенное на горстку подтаявшего льда, прямо в центре посылки. Сглотнув ком в горле, я плюхнулась обратно на диван, уставившись на этот маленький кусочек тела, и не желая верить в то, что оно принадлежит моей дочери. В очередной раз за день воцарилась тишина. Рейнхард и Алистер смотрели друг на друга совершенно разными взглядами, а у меня не оставалось сил рассматривать их лица. Я просто сидела на диване, уставившись в одну точку и не замечая ничего вокруг, пока Миша не дотронулся до моего плеча и не вернул к действительности.