We're all on fire (СИ)

Луи с шипением выпустил воздух из лёгких и отвернул голову. Он не мог смотреть на Гарри. Все его проблемы были выдуманными, но от этого, блять, легче не становилось нихрена. Ну что он может сказать? Что боится? Все боятся. Все и всегда. Человек существует, живёт на страхе, дышит тревогой, движется из-за нервозности. Ужас толкает нас на изменения, на действия. Страх движет миром, управляет людьми, странами, континентами. Луи просто один из. Из системы, из мира. Он не достоин помощи. Он один из.

- Я в порядке, - сухо отозвался в итоге он, сжав кружку слегка сильнее.

Он не хочет этого разговора. Он не хочет, чтобы о нём переживали. Он в порядке? Нет. Ему нужна помощь? Да к чёрту. Проблемы есть у всех. Он не какой-то там особенный, чтобы ему помогали, а кому-то ещё, кому действительно нужна помощь - нет. Он - часть системы. Так быть должно.

- Ты особенный, - вдруг произнёс Гарри. Луи едва сдержался, чтобы не застонать от досады.

- Блять, ну конечно, я сказал это вслух, - прошипел Томлинсон.

Гарри подался вперёд и, забрав из его рук кружку, отставил её обратно на стол.

- Посмотри на меня, если не сложно, - тихо попросил Гарри. Луи, поджав губы, повиновался, чувствуя себя надувшимся маленьким ребёнком. - Ты особенный, ладно? И это абсолютно неверно, думать, что, если никто не получает помощи, то и я не должен, - почти строго проговорил Стайлс. - Если у тебя есть шанс получить помощь, если о тебе беспокоятся, если ты ощущаешь заботу, то это прекрасно. То это уже выделяет тебя из массы других, это уже делает тебя отдельным от той самой системы.

- Мои проблемы не представляют из себя ничего, - проговорил Луи, глядя перед собой. - Я надумал их. Это чертовщина и бред. Мои родители живы и любят друг друга, моя семья в порядке, мои друзья счастливы, в моей стране царит мир и нет войны, я не страдаю от голода, меня не терроризируют и не избивают. Я в порядке, понимаешь? Я не должен страдать от каких-то там выдуманных ситуаций, когда у людей есть реальные проблемы, решения которых действительно почти нет. Я, блять, не ребёнок, чтобы страдать от потерянной игрушки. Я взрослый человек, я должен уметь анализировать и понимать. И единственная моя реальная проблема заключается в том, что я этого делать не умею.

- Ты такой глупый, - улыбнулся Гарри. Луи удивлённо посмотрел на него и изогнул брови.

- Спасибо большое, - скривился шатен и хотел было уже отвернуться, но Гарри приподнял его голову за подбородок и заставил смотреть на себя.

- Твои проблемы - это проблемы, Луи, - спокойно проговорил он, глядя парню в глаза. - Это счастье, что нет войны, что твоя семья в порядке, что твои близкие не мучаются от болезней и голода. Это прекрасно, что это не так. Но твои проблемы всё ещё являются проблемами. Они не такие масштабные, как смерть родителя или друга, но это проблемы. Они твои, они есть, существуют. Они выводят тебя из состояния равновесия, а, значит, являются реальными проблемами. И нельзя говорить, что они недостойны решения, так как слишком малы. Любая проблема требует своего решения. А твои мысли и бессонница точно не относятся к разряду мизерных и нерешаемых.

- Давно ты стал таким умным? - скривился Томлинсон.

- Когда заметил, что ты уходишь в себя, пошарил по сайтам и начитался, - усмехнулся Стайлс, пожимая плечами.

- Да, но я… не знаю, в чём состоит решение, - произнёс Луи на удивление спокойно, хотя внутри всё грозилось разорваться в любой миг. - Я волнуюсь, Гарри. Я переживаю каждое мгновение так, будто вот-вот должно произойти что-то ужасное. Я боюсь времени. Боюсь того, что оно слишком скоротечно, того, что оно никак, сука, не хочет остановиться и дать мне хотя бы секундную передышку. Мы с ним играем в догонялки, но победитель давно обозначен, - выдохнул Луи, жмурясь. Гарри внимательно слушал, не перебивая, и это почему-то придавало сил. - Я боюсь того, что будет дальше, - наконец, озвучил он причину всех своих тревог. - Того, что я всех потеряю. Это нормально, мы взрослеем, мы должны расстаться и стать взрослыми, найти свой собственный путь, свою жизнь. Но что, если я не хочу, чтобы это было нормальным? Что, если я не хочу терять тех людей, которые уже есть в моей жизни? Не хочу забывать о них, не хочу быть забытым. Почему это так? Почему?

Луи громко вздохнул, чувствуя боль в груди, и в следующий миг оказался в крепких объятиях, которые, кажется, пытались отогнать от него страх, спасти от мыслей и от того самого времени. Томлинсон вцепился пальцами в рубашку на спине Стайлса и зажмурился до цветных кругов перед глазами, рвано дыша и чувствуя себя тупым ребёнком.

- Что, если я не хочу терять тебя? - шёпотом произнёс он.

Эти слова повисли в комнате невидимой пеленой, пылью. Они оседали на предметы, на пол, на мебель, но почему-то не задевали замерших на диване двоих парней. Сейчас они смогли отогнать от себя это и, понимая, что долго сопротивляться всё равно не смогут, замерли в одной позе, защищая самих себя и друг друга.