Wild Cat (СИ)

— Какого хрена происходит?! — я налетел на него с кулаками, целясь в челюсть или под дых. — Ты решил меня изнасиловать?! — разозленный, я ударил его по лицу, он отпарировал и дотянулся до моей талии, я отпрянул, но недостаточно быстро. Мы покатились по полу, сплетенные в тугой рычащий клубок, свирепый и взъерошенный. Я пытался сомкнуть руки на его шее и усмирить, слегка придушив, он же упрямо раздвигал мне ноги, цеплялся за молнии и всячески лез в штаны. Но в какой-то момент мне показалось, что он ослабел, и я могу одержать верх. Мы перестали кататься и лупить друг друга по всем больно выступающим косточкам, он распластался подо мной, задыхаясь, я ухитрился хорошенько пережать ему горло. И уже открыл рот спросить, какая муха его укусила, но опять не успел.

Незапертая входная дверь распахнулась. Это был… Бальтазар. Еще один?!

Он застыл с занесенной через порог ногой. Смотрел не на меня. На того, второго. Сильнее ужаса, испытанного мной в тот момент, могли быть разве что чувства матери, которой после долгих часов родовых мук показали вылезшее из ее чрева чудовище, Господи, я не знаю… Внутренности сжались и смерзлись, грудь сдавило в железных тисках, сердце заплакало и скончалось в тихой агонии, а кровь вся вылилась. На помертвевшей коже проступил пот. Мне страшно, неописуемо страшно поднять глаза и тоже посмотреть на это. И тошно. Я отпустил похолодевшие руки от горла… горла… нет. Не может быть.

Вскрикнул, невольно поддавшись панике, и стремительно отполз от тела, на котором сидел. Отполз, потому что не мог встать, ноги отнялись и подкосились. А оно… то есть он. Он хохотал. Кошмарным гомерическим хохотом, властно и презрительно, как мог только он. Демон, что снял оболочку Бэла и принял свой истинный облик, в боевой нелакированной форме ELSSAD и с идеально растрепанными волосами. Командир ржал над нами, а я с горечью думал о том, что даже сейчас его лицо прекрасно и притягательно. Но, черт возьми, его всегда скрывают темные очки.

Злой и униженный, я не нашел ничего лучше, чем достать пистолет и направить на него.

D. отсмеялся, оставив нам тонкую сардоническую улыбку, и раскинул руки, будто приглашая к выстрелу. Я заморгал, сбитый с толку. Почему он это делает? И всегда остается безнаказанным. Почему… неужели Бог не оставил на дьявола никакую управу?

Потеряв решимость, я упрямо взвел курок, а потом… просто швырнул в него оружием. Целился в голову, но промазал на добрых полметра. Чуть не заревел от досады.

— Ты… вы… ненавижу вас. Убил бы, если б мог. Замучил бы, подверг всевозможным пыткам, истязал бы долго… бесконечно долго, — я спрятал лицо в ладонях. Я на последнем взводе, последнем пределе, еле сдерживаюсь, чтобы не вцепиться ему в глотку еще раз. И, быть может, задушить. Ну может ведь получиться, мать вашу?!

— Не старайся причинить мне боль, дружок. У меня нет средств, чтобы чувствовать ее, она вся уйдет моему брату. Ты хочешь этого? Мои раны появятся на Ангеле. И дыры от пуль, и порезы, и укусы. Самые маленькие царапины. Поэтому я не могу позволить тебе ранить меня.

Он медленно поднялся на ноги и прошел мимо меня. Прошел мимо Бэла. Я так и сидел, закрывшись ладонями, я не видел, как он уходил. Он мог поцеловать Бальтазара за моей спиной, облизать, сожрать, убить, увести за собой… все, что угодно. А я просто сидел. И мои плечи содрогались от рыданий.

— Стю, — нет, Бэл остался. Провернул ключ в замочной скважине, со стуком положил на тумбочку и наклонился ко мне, сев на корточки. — Малыш… прости меня.

— Я перестал что-либо понимать. Вообще, в принципе. За что ты просишь прощения?

Он попытался отнять мои руки от лица, но я не дал. Он вздохнул.

— Командир отпустил меня из изолятора, это верно. Но вовсе не потому, что я пригрозил разорвать себе вены зубами. Он отпускал меня к тебе без всяких наказаний или ограничений. Но я струсил. Я не представлял, как расскажу тебе правду. Это жалко, но я до усрачки испугался твоей реакции… того, что ты уйдешь от меня. Стюарт, ты меня ненавидеть должен, а не его. Я попросил D., я связал его уговором. И он пообещал позаботиться о тебе, уладив все вместо меня. Сказал, что я смогу подойти, когда он закончит. Когда ты узнаешь всё, и при условии, что не разорвешь со мной отношения. Мы проговорили схему диалога, но, не удовлетворенный этим в приступе маниакальной тревоги, я проработал все от начала до конца вплоть до мелочей. Я попросил наиболее полно передать мою биографию. Все выраженные им чувства были изображены с помощью командира А., со стопроцентной точностью, неотличимо от моих.

— А попытка изнасилования? — я бессильно уронил руки на свои колени.

— Он показал, каким я был до тебя, в интимных отношениях с ним. Безумным, совершенно раскрепощенным… и ненасытным. Опасным. До терминального уровня опасности D. обещал, что не дойдет. Хотя, признаться, я не ожидал увидеть тебя верхом на нём.