Your Mistake

Я сам дозвонился Антонелле и постарался ее успокоить. Это оказалось непросто: девушка потеряла все. От нее отвернулись друзья, ее оставили клиенты, и дизайнерское бюро, которым она так гордилась, приказало долго жить. Я настоял на том, чтобы она посетила меня, она отказывалась, ей было стыдно за вылитую на меня грязь, но я упорствовал, и Нелли сдалась. Понадобилось восемь полноценных, многочасовых изматывающих сеансов, чтобы вывести ее из глубокой депрессии; она разговорилась, это было ее спасением, слова вытекали из нее, точно отрава; если можно так выразиться, я высасывал ее боль, как высасывают яд из ранки после укуса опасной змеи. Из сумбурных, сбивчивых рассказов я узнал главное.

Она действительно переспала с Тимом; она сделала это дважды, первый раз неосознанно, под действием большого количества неразбавленного виски, второй же раз – исключительно назло Мак-Фениксу. Возможно, она сама спровоцировала Питерса, он ей нравился, и при этом она часто ловила на себе его «раздевающие» взгляды. Вот и захотелось почувствовать себя по-настоящему любимой. Тим был сильным и очень нежным, этого оказалось достаточно.

Насколько знал я, Тим к Антонелле был равнодушен, а значит, всего лишь выполнил прямой приказ Мак-Феникса. Бедная девочка, наивная влюбленная дурочка. Мне было искренне жаль ее, и я не стал разубеждать Антонеллу.

Вся ее беда заключалась в том, что она завершила проклятую изгородь, предел мечтаний Курта, она выполнила свою задачу и оказалась не нужна. Отыгравшую пешку сняли с доски, разменяв на неизвестную мне фигуру. Весь устроенный ею скандал был просчитан заранее; все темы возможных обвинений подготовлены, точно годовой отчет премьер-министра, подобраны со вкусом и прилежанием, скандал для чего-то был нужен Курту, его последствия вывели милорда на шаховую позицию в игре, и в итоге он получил то, что хотел. В этом я был убежден. Я был потрясен проведенной работой, но найти столь сильного психолога в окружении Мак-Феникса не смог. Я не был введен в этот малый круг, но твердо знал: без помощника Курт не обошелся. Он мог замыслить столь сложный психологический ход, но осуществить его без поддержки профессионала не смог бы.

Как натура творческая, под мое подозрение попал Роберт Харли, и я дал себе зарок непременно познакомиться с этим «темным» гением нашей с вами современности. Пока же, как мог, выражал сочувствие несчастной Нелли. Второй раз в жизни я работал с жертвой психопата и видел это колоссальное опустошение, эмоциональный вакуум, оставшийся после общения с ним, эту боль и недоумение, и полную незащищенность, и отчаяние.

Милая Антонелла… Вы были сигналом для меня, маячком, предупреждением, но я не сумел различить знака, посланного судьбой, не захотел, самонадеянно считая себя профессионалом.

Во время последнего ее визита (она собралась в путешествие по Европе) я подошел вплотную, обнял ее и поцеловал. Мы занялись любовью прямо в кабинете; я не был ее лечащим врачом, всего лишь терпеливым другом, врачебная этика мне не мешала, а как друг я чувствовал, насколько ей необходима подобная разрядка. Дело было под вечер, мы перешли в спальню и наслаждались близостью до рассвета; я был нежен и очень осторожен, и ей было хорошо со мной. Наутро из моей скромной квартиры выходила совсем другая женщина, гордо, уверенно смотрящая в собственное будущее, готовая жить и бороться за право быть счастливой. Я не знаю, даже не пытаюсь представить, что она себе вообразила касательно автора этих скромных записок, но фантазии явно пошли ей на пользу.

Милая моя Антонелла Томпсон! Вы живы, это главное. Будьте счастливы. Будьте!

Я ни о чем не сожалею.

***

Дискотека ревет, дразнит неоном и запахом пота, динамики взрывает простой и оттого завораживающий ритм сексуальной партии. Он движется под этот ритм, жестко, кратко качая бедрами, и девушка напротив закатывает глаза, подаваясь навстречу. В мерцающем свете неона, в мечущихся вспышках и бликах ее лицо напоминает восковую маску из музея мадам Тюссо; оно прекрасно, как у порнозвезды, оно ужасно, как у недельного трупа, о, этот свет, он сводит с ума и заставляет поверить в призрак. Преддверие ада потрясает воображение нежданным миражом, мечется и воет толпа рогатых дьяволов, кружась в ритуальной пляске; и девушка напротив закусывает губу, тщетно удерживая рвущийся из груди отчаянный вопль; ее боль, ее крик, судорога, жалкая мольба взрывом оргазма наполняют его переполненную чадом безумия душу. Ему хорошо. Настолько, что острая боль в плече остается незамеченной.

***

Скандал вспыхнул и угас, схлынул половодьем.