Your Mistake

Тут я обратил внимание на то, что четверо ее спутников держат пятого под руки, почти несут, отодвинул девицу в сторону и застыл, узнав в бледном призраке своего пациента, сэра Курта Габриеля Эдуарда Мак-Феникса, – в модной замшевой куртке поверх футболки от Гуччи, в джинсах, с волосами, окрашенными алым и серым! Как он выглядел, Боже! Мне захотелось кричать, но голос отказал; я вдруг отчетливо понял, что он умирает, что он вот-вот испустит дух прямо на пороге моего дома! Молча я посторонился, и молодежь торопливо проникла в дом, затащив лорда по лестнице в гостиную и уложив на диван.

– Где вы подобрали его? – поинтересовался я, тщетно пытаясь нащупать пульс Мак-Феникса и отчаянно борясь с приступом панического ужаса.

– В Министри оф Саунд, – девица, по всему, решила взять на себя роль ответчицы; парни отмалчивались, нервно жуя бесконечную жвачку и выдувая пузыри. – Мы всегда там тусуемся.

Пульс на сонной артерии, наконец, нашелся, но был до того слабый, что мое собственное сердце почти остановилось.

– И он? – машинально уточнил я, листая записную книжку и торопливо набирая номер: – Алло? – закричал я в трубку. – Профессор Гаррисон? Вас беспокоит доктор Патерсон, психиатр, помните? Да-да, все верно… Профессор, мне срочно нужна ваша помощь. Мой пациент находится в критическом состоянии, без сознания, пульс слабый, прерывистый, бледность в синеву, зрачки сужены и плохо реагируют на свет, возможно отравление или передозировка наркотика… Очень вас прошу… Да, понял, вас понял, хорошо… Жду скорую, профессор, спасибо.

– Да ну, – сердито лопнула пузырем моя гостья, – Мак всегда знал меру да еще и нас долбил по рукам, вон, у Саймона пять грамм гера спустил в унитаз и по морде надавал.

Хмурый Саймон, с синим гребнем и с десятком серег в левой мочке, изучавший мою библиотеку, обернулся и молча кивнул, признавая факт.

Мне было не до него. Я принимал необходимые меры по спасению Курта; в моей спальне нашлась кислородная маска, большое количество рвотных средств на случай, если Курта удастся привести в себя, много мелкой, никчемной ерунды, с помощью которой я должен был продержаться до приезда специалистов. Перерыв всю аптечку, я нашел, наконец, налоксон, добавил ампулу адреналина и вернулся в гостиную.

– Вам надо позвонить в полицию, если это приемлемо, сэр, – неожиданно сказала девица. – Пусть только Смитти и Дан уйдут, у них будут проблемы. А мы с Саймоном и Томом останемся и дадим показания.

– Он был здоров как бык, – буркнул Саймон, обращаясь к моим книгам. – Батюшке б моему такое здоровье! Отрывался с душой и не кололся, зуб даю, вместе квасили. А потом вдруг стал бузить, ржать, в драку полез, нож раздобыл; приступ, значит, и под лопаткой кровь от укола. Базара нет, нужно стучать копам.

Девушка отодвинула меня и вынула из сведенных пальцев шприц с налоксоном. Ловко выдавив воздух, заправским жестом бывалой медсестры или наркоманки она потерла локтевой сгиб Курта и воткнула иглу, медленно введя необходимую дозу. Я помог ей повернуть лорда, стянуть с него пиджак и футболку; под лопаткой действительно виднелся след от укола, он распухал на глазах, и кровь пропитала замшу куртки; я вспомнил про новокаин, вскрыл упаковку шприцев, поранив иглой палец, и мы обкололи ранку со всех сторон, стремясь заморозить действие яда. Девушка проявила изрядное самообладание; занимаясь делом, успокоился я сам. Налоксон по составу сходен с морфином и препятствует взаимодействию организма с наркотиком; видимо, он все-таки подействовал, в тот момент, когда у Курта стали холодеть конечности; я заставил парней растирать ему руки и ноги, разгоняя кровь, девица же кинулась закрывать окно, и в этот миг Курт открыл глаза.

Взгляд его был отрешен и вряд ли осознан; зрачки сужены так, что терялись в радужке; он обвел комнату задумчивым взором, полным величавого спокойствия, и прислушался к собственным ощущениям. Губы дрогнули в довольной улыбке; нет, мне не привиделось, не заморочила голову нежданная игра светотени: он провел краткое обследование организма и остался удовлетворен результатом!

– Курт! – позвал я.

Он чуть повернул голову на звук и разлепил белеющие непослушные губы:

– Прямой в сердце. Сейчас.

Я понял его и схватил шприц с адреналином, но рука дрожала и отказывалась нанести решающий удар; тогда Мак-Феникс снова улыбнулся, ледяной рукой перехватил у меня шприц и ударил себя в грудь, почти лишенную растительности, под синеватый сосок, ударил и неуловимым движением ввел раствор в сердце. Его тотчас выгнуло, дернуло, он застонал, цепляя пальцами мою руку; этот стон вернул меня к жизни, потому что все еще жив был Курт; я потянулся к телефону и набрал номер Слайта, но это оказалось излишним: у распахнутой двери с воем сирен тормозили скорая помощь и машины полиции.

Упомянутые Смитти и Дан, до того завороженные происходящим, предусмотрительно сиганули в окно, ведущее на задний двор; остальные сбились кучкой в углу, стараясь не отсвечивать.