За 27 дней. Он будет жить, если узнает, что кому-то не все равно

В кругу семьи Инчитти было легко забыть о том, по какой причине я изначально сблизилась с Арчером. Мне казалось, будто здесь мое место, среди этих людей, относящихся ко мне, как к полноценному члену их семьи. А главное, мне нравилось находиться в их компании. Нравилось быть рядом с Арчером. Ужасно нелепо осознавать, что для того, чтобы мы сблизились, ему нужно было убить себя. Имей я достаточно смелости и не будь я такой мямлей на уроках английского в девятом, возможно, ничего из этого бы не случилось.

– Минуточку внимания!

Я подняла глаза на Реджину – она встала из-за стола с бокалом вина в руке, и разговоры за столом моментально стихли. Я не знала, о чем она собирается говорить, но предположила, что это может быть связано с делом ее бывшего мужа.

– Ну, думаю, ни для кого не секрет, что последняя пара дней выдались не из легких, – начала она, делая размеренный глубокий вдох. – Карло попал в аварию, а еще мы узнали, что мой бывший муж хочет оспорить свой приговор.

– Надеюсь, этот мудак никогда больше света белого не увидит, – прошептала Лорен себе под нос.

– Что ж, после того, как нам удалось поговорить с помощником прокурора, который участвовал в том процессе со стороны обвинения, – продолжила Реджина, ее губы начали растягиваться в улыбке, – мы почти уверены, что шансы на освобождение моего бывшего мужа близятся к нулю.

За столом зазвучали возгласы и аплодисменты настолько громкие, что они привлекли внимание половины присутствовавших в зале людей. «Вполне заслуженно», – подумала я. И, когда Реджина, обняв свою сестру Карин, села обратно на свое место, взглянула на Арчера. Я заметила, как побелели костяшки его пальцев, сжимавших вилку в тарелке с пюре, однако лицо Арчера выглядело даже расслабленным. Хороший знак.

В следующий миг Арчер поднял глаза, поймал на себе мой взгляд, и самая незаметная из улыбок коснулась его губ. Совершенно точно хороший знак.

Полностью опустошив свою тарелку, я вышла из-за стола и отправилась за десертом. Когда не знаешь, что делать, съешь десерт. Я взяла еще одну тарелку и положила в нее печенье, пару штучек брауни и огромный кусок ванильного торта с розовым кремом. Желудку явно будет несладко, но Тейлор в таких случаях говорит, что «калории, съеденные в праздники, не считаются», и я абсолютно с ней согласна.

Вернувшись за стол, я отломила вилкой кусочек торта и довольно прожевала. И едва успела расправиться с половиной куска, как передо мной ниоткуда возник лукаво улыбающийся Карло. Если не считать желтоватые синяки и десятки красных царапин на его лице, в остальном, похоже, он довольно быстро шел на поправку.

– Рада видеть тебя не на больничной койке, – улыбнулась я. – Как себя чувствуешь?

– Да у меня все просто великолепно, Хэдли, спасибо, что спросила, – сказал он, протягивая руку к моей тарелке с десертами. Поставил мою тарелку на ближайший стол и приобнял меня за талию, увлекая за собой на танцпол.

– Карло! – завопила я, вцепляясь в его предплечье. – Эй, стой! Я хотела доесть торт!

– Торт подождет. Хочу танцевать.

Я поняла, что отвертеться не получится и, позволив Карло вести меня в танце, положила одну руку на его плечо, а другой сжала ладонь.

– Ты что удумал? – спросила я, пытаясь не запутаться в собственных ногах. – Пытаешься меня опозорить?

– И вовсе нет, – мягко ответил Карло. – Просто хочу, чтоб мой дорогой братец приревновал.

– Он не станет меня ревновать, – возразила я. Захотелось поскорее уже уйти с танцпола. – Все не так.

– Видеть, как твоя девушка танцует с другим? Да любой бы приревновал.

– Я не его девушка, – сказала я, однако не могла не вспомнить того, как Арчер выразился сегодня на обеде.

Судя по выражению лица Карло, он прекрасно понимал, что я вру, и вру бесстыдно. Тут он тихонько вздохнул, и его лицо приняло необычно серьезное выражение. Когда с его лица исчезла привычная обаятельная улыбка мне стало не по себе. А царапины и синяки только усугубляли ситуацию.

– Что такое? – настойчиво спросила я, когда он так и не заговорил.

– Не хочу показаться грубым, Хэдли, но ты не знаешь Арчера так, как знаем его мы. Ты не знаешь, каким счастливым он был раньше, до убийства Криса.

Я совсем не была готова к такой внезапной смене разговора. Почему он решил это сказать?

– Да, я понимаю, – неуверенно начала я. – Реджина сказала мне то же самое.

Мне не довелось увидеть Арчера с такой стороны, и это причиняло мне необъяснимую боль. Та, прежняя, личность Арчера утрачена и едва ли когда-нибудь вернется. Какое же странное чувство – скучать по человеку, которого ты никогда не знала.

– Потому что она права, – сказал Карло. – Ты не видишь в нем перемен, которые замечаем мы. Он меняется. Он… счастлив. Видела бы ты лицо бабушки в День благодарения, когда она услышала, что Арчер смеется.

Я сверлила взглядом свои балетки, пытаясь отогнать назойливые мысли о том, что могло явиться причиной его счастья. Получалось плохо.

– И ты думаешь… Думаешь, я причина того, что он счастлив?

– Думаю, ты играешь в этом большую роль.

Разве не этого я пыталась добиться с самого первого дня отведенного мне времени?