За девятое небо

– Ты же слышишь, о чём толкуют наши витязи, – сын Леса кивнул в сторону Светозара и Веля, которые тихо рассуждали об уготованном им испытании. – Так же и думы – они слышны, подобно речам.

– Можно не прислушиваться, – заметил князь.

– Попробуй не услышать крик, – пожал плечами Светозар. – Люди, порой, думают очень громко.

– Даже я глохну, – подтвердил Дрозд.

– И как не думать? – через некоторое время поинтересовался Веслав, и Светозар улыбнулся: когда-то эта загадка мучила и его.

– Не думать – так же просто, как и молчать, – ответил юноша: теперь сын Леса понимал леших, которые не знали, как объяснить ему эту науку. – Не всегда же слова молвишь.

Веслав не ответил Светозару – коли не хочет сын Леса открывать свои знания, так и не надобно.

Старец довёл путников до города: дома, аккуратно сложенные из медного дерева, будто светились, рассеивая мглистый туман. Навстречу прибывшим выходили люди – такие же, как и старец, бледнокожие, в простых одеяниях, со странными, будто застывшими, глазами – они казались неживыми, но и назвать их мёртвыми было нельзя. Жители Медного Града, перешёптываясь, смотрели на своих гостей, что шли за стариком вверх по улице. Веславу казалось, люди чем-то похожи на птиц, но чем именно, князь понять не мог.

Вель поёжился: слова Дрозда о неупокоенных душах вспомнились некстати – от взглядов народа Нижнего Мира стыла кровь, а медный свет деревянных домов овевал холодом и невольным страхом.

Любомир, нахмурившись, озирался тоже: богатырь про себя обращался к покойному брату, прося Радислава помочь ему укрепить дух на таком нелёгком пути, обещая за это самые великие подвиги на свете.

Светозар спокойно следовал за старцем, и Дрозд летел рядом.

Веслав же думал о Василисе – ему казалось, что Боги насмехаются над ним: то даруют надежду на спасение жены, то отбирают её, смотря на то, как выдержит испытание князь. Но как бы Они ни старались, Веслав найдёт Василису. Ему не нужен трон, он даже готов не уничтожать Иглу, если то потребует спасение любимой. Веслав готов умереть, лишь бы Василиса вернулась в Явь и обрела счастье. Хоть со Светозаром, который куда мудрее его самого.

– Вот мы и пришли, – просипел старик, указывая на обнесённый оградой княжеский терем: высокий, резной, с петушками и искусными ставнями. Налитое медным светом дерево переливалось будто драгоценность на фоне тёмного низкого неба.

Врата отворились сами, пропуская путников в теремной двор: в тёмной земле темнели украшенные каменными цветами озерца, где вместо воды клубился сизый туман; подле дорожек росли низкие чёрные деревца, похожие на те, что покрывали окружающие город горы – такие же перекрученные, коряжистые, с тонкими листьями и покрытые мхом.

Старец подвёл сварогинов к вратам терема, по обеим сторонам которых стояли гордые, вытесанные из дерева витязи. Глаза обоих были закрыты, в руках – копья и щиты.

Врата отворились, и старик кивком пригласил следовать за ним.

Медный свет, исходивший от стен, резной мебели и утвари рассеивал тяжёлую тьму, что пряталась от него, ютясь клубами по углам; убранство давило искусной вычурностью; в казавшемся осязаемом воздухе витал грузный запах ладана и застыла немая тревожность.

Веслав шёл за стариком, который вёл по расписным палатам; Светозар следовал за князем – Дрозд опустился на плечо сына Леса, бубенцы тояга качались безмолвно; позади озирались Вель и Любомир.

Наконец старец остановился перед высокими двустворчатыми дверьми, на которых красовались две райские птицы.

Старец поклонился дверям, птицы раскрыли крылья, и деревянные створы медленно отворились. Сварогины проследовали за стариком в резные деревянные чертоги: стены и колонны, подле которых плыли огнивицы с медным огнём, украшала искусная резьба, под сводом клубился тёмный туман. У дальней стены на медном троне сидела удивительная дева: её платье покрывало медное оперение, да и сама она казалась больше птицей, нежели человеком. Голову венчала корона, медные волосы были убраны в мощную косу, что покоилась на плече; в медных очах плескалась глубокая печаль.

Старец поклонился деве, следом за ним почтили правительницу Медного Царства сварогины. Медная царевна, наклонив голову набок, внимательно посмотрела на гостей, задержавшись взором на Светозаре.

– Живые души в Царстве Мёртвых, – задумчиво проговорила. – Прежде такого не случалось.

– Как и не было прежде мертвецов в Царстве Живых, – ответил Веслав, и дева перевела взгляд на него.

– Верно, – согласилась.

– Зачем вы сбили нас с пути? – спросил Веслав, и Светозар хмуро посмотрел на него. Но князь не обратил внимания на сына Леса.

Взгляд царевны налился тьмой.

– Потому что то, что вы желаете сделать, закроет врата в Явь, и все три Царства – Медное, Золотое и Серебряное – падут, – хмурилась дева-птица.

– И как же Смерть Кощея закроет врата, что были возведены ещё до Ледяного Века? – стоял на своём Веслав.

– Врата закроет не Кощеева Смерть, а то, что вы – живые – через них вернётесь в Явь, – ответила царевна. – Поэтому я не могу позволить вам следовать дальше.