За девятое небо

Светозар, отбиваясь тоягом от навий, думал о том, что его вновь одолел страх – как верно заметил Ворон, навсегда побороть его нельзя… Раньше сын Леса не боялся следовать своим путём вопреки всему, но нынче вновь страшился – страшился Тьмы, что может завладеть его душой, её слов и велений, которые он всё чаще слышал в безмолвии дум. Страшился представшего в неявленном лесу – как он, вняв Мору, убил Веслава, Любомира и Веля. Его вновь одолевал страх… Страх – это лишь отсутствие Света, вспомнил сын Леса свои же слова и отбил ещё одну тварь. И этот Свет может разжечь каждый. Даже в неявленном. Даже в том, у кого нет души. Даже в себе самом.

Ещё одна уродливая навь устремилась к сыну Леса, но Светозар не стал отбиваться – он опустил тояг и встретил навь с распростёртыми руками.

– Что ты делаешь? – вскрик Веслава потонул в бархатной тьме и ослепительной боли.

Боль затмила мир, и Светозар не видел того, как порождение Тьмы терзало его – не видел, как Вель пытался пробиться к нему сквозь навий, окруживших Любомира. Не видел, как Веслав, отчаянно сражаясь, пытался прийти к нему на помощь – мир Светозара в который раз померк.

Внезапный страх сковал сердце холодом, окружил голосами, но тут же отступил, стоило Светозару вспомнить о том, ради чего он ступил во Тьму – ради Света. Светозар вспомнил о мире, наполненном песнью бескрайних морей, сочных лесов, высоких гор и быстрых рек; песнью проливных дождей, свежих ветров и холодных снегов – в неявленном не звучала музыка мира. В неявленном не было Силы, что текла через весь мир, подобно живой воде, питающей Краколист. И сын Леса запел сам – он пел Тьме о бескрайних полях, о могучих лесах, о Йолке и о Волыньке… О Марье. Об Иванке, Ватане, Айуле, Явихе и Лые. О князе Дрефе. О детях Солнца и детях Сварога. Светозар пел о мире и о войне, и Тьма стала отступать, забирая с собой и страх, и боль…

Сын Леса открыл глаза: бескрайнее тёмное небо без звёзд давило неизведанной пустотой – первозданной Тьмой, из которой пришёл он и его спутники.

Светозар, опираясь на руки, сел. Тварей не было – уродливые создания, лежащие у ног победивших их людей, тёмным дымом возносились в небеса. Любомир, Вель и Веслав приходили в себя после битвы.

Он смог. Он вновь Светом отогнал Тьму, а вместе с ней и страх. И не только свой.

– Теперь мы можем следовать дальше, – довольно чирикнул Дрозд и опустился к Светозару на плечо. Сын Леса поднял тояг и встал. Несмотря на усталость, раны болели не сильно – причина того Светозару была известна. Но… надолго ли?

Когда последняя навь вознеслась в небо чёрным маревом, мир посветлел: алый рассвет разгорался, стекая по тёмным скалам, застревая в расщелинах, цепляясь за уступы и огибая мощные валуны. Свет озарял Неявь, собирался у подножия гор в сияющие врата, из которых к сварогинам протянулась лента ослепительно-белого пути. Дорога Жизни.

– Тьма – это просто отсутствие света. По ту сторону страха нет Тьмы, – прошептал Светозар, смотря на сияющую дорогу. – Ибо по ту сторону страха – только свет. Даже в Неяви.

– Кажется, ты пел слишком громко, – чирикнул Дрозд и, сделав круг над улыбнувшимся ему Светозаром, полетел над Белой Дорогой.

Глава 29. Правда горькая

Навьи, следуя Слову Бессмертного, устремились на Юг тёмным туманом и клубящимися тучами, – Кощей видел своё непобедимое войско в пламени Небесного Огня. Видел тьму над горами Рифея, что полнилась ледяной силой… Теперь ему был подвластен и Сварожич. Драгослав улыбнулся – придёт время, и ему покорятся сами Боги, а пока…

На столе перед Бессмертным стояла огнивица, над которой парило призрачное изображение Сваргореи. Его владения раскинулись перед ним как на ладони. Кощей видел мерцающие небесным светом острова и Большую Землю, находящиеся на них княжества с городами и селами. Видел ленту Великой Дороги, что ещё в Золотом Веке построили Боги; видел леса и поля и высокие Рифейские горы, над которыми клубилась тьма. Слово Рифея пало, и нынче горами владел он.

Кощей улыбнулся: он чувствовал силу, таящуюся в горах, – тьма окрепла.

Пора отправлять войска. И выступать самому.

Драгослав развеял украшенной перстнями рукой развёрнутое над огнивицей видение и покинул покои. Спустился в тронный зал, где его уже ждали военный советник Здебор, от которого уже и толку-то особого не было, хмурый Мормагон и Лютослав – огромный воин, которого Драгослав определил великим военачальником Сваргореи за его мощь и тщеславие, благодаря чему тот выполнял все приказы Бессмертного и не боялся его. Драгослав сообщил всем, что время великого похода за земли Сваргореи настало и велел готовить к отбытию армии.