За девятое небо

– Но беда ещё не здесь, – мягко улыбнулась Мирослава, и Любава вновь ощутила спокойствие, которое её покинуло, стоило только задуматься о войне. – Да и Хорс с нами, – прислужница указала на окно, которое светило грядущим летом, и Любава невольно улыбнулась.

«Беда ещё не здесь, – повторяла про себя царица, и улыбка её делалась шире. – Беда не придёт, – повторяла слова Мирославы, которая, пристально глядя на Любаву, едва слышно шептала. – Никогда…»

* * *

Ратибор, как и Борислав с Иваном, совершал обходы на равных с другими витязями Почётной Стражи Солнцеграда. Доспехи уже не прижимали к земле, да и с мечом юный витязь худо-бедно, но научился ладить.

Редкое нынче солнце ярко заливало городскую стену, но ветер был по-зимнему холоден. Будто то, что колосаи захватили почти все земли сварогинов, не позволило прийти теплу. Не иначе как гнев Богов, шептала молва. Всё чаще в Солнцеграде вспоминали Десятину Полоза – дескать, за то, что дети обратились к Змию, и прогневались Боги.

Ратибор отогнал мысли. Шли молча – не говорил даже Борислав, – за прошедшую зиму, выдавшуюся на редкость студёной, круглолицый смешливый Борис приумолк. Война до Солнцеграда не дошла – она остановилась у самого порога, овевая холодом и страхом. И это дыхание войны отнимало и смех, и дружеские речи… Как и новый враг – нависший над столицей голод. Все знали сие, но никто не решался об этом говорить. Конечно, были на Стольных Островах и небольшие полянки, засаженные пшеницей, и сады, и огороды, но только этим не прокормить всё население городов, да и студёная весна обещала скудное на урожай лето. А амбары уже почти опустели.

Ратибор вновь отринул безрадостные думы и хмуро посмотрел в бойницу на море, что блестело, будто драгоценный самоцвет. Может, его брату в Ирии, а Ратибор не сомневался, что Ведовит сейчас находится в Золотой Стране, куда лучше, чем ему здесь… Нет, так думать нельзя. Золотые земли никуда не уйдут.

Ратибор уже хотел было отвернуться от моря, как нечто привлекло его внимание: горизонт темнел, будто приближалась буря. Нахмурившись, молодой витязь подошёл к бойнице.

– Ты чего? – одёрнул его Иван, но Ратибор не ответил: он прильнул к бойнице, изо всех сил стараясь рассмотреть странный туман… Нет… На горизонте был не просто туман – нечто неясное, леденящее душу, соединило небо и море.

– Ратибор! – окликнул его ловчий, остановив отряд. – В строй!

– Там что-то есть! – сказал Ратибор, обернувшись к стражникам. Но Ачим не успел ответить: с ближайшей дозорной башни раздался звук горна, возвещающий об угрозе с моря.

От услышанного замер даже Ачим.

Тревожный звук беды прокатился по Солнцеграду, и город тут же застыл в предчувствии дурного: стражники, несущие дозор на улицах, невольно останавливались, торговцы умолкали, а ремесленники покидали мастерские, дабы выйти на улицу, чтобы самим увидеть, как рухнули небеса.

Горну ответил другой – громкий и протяжный, что подтвердил опасения сварогинов.

Весть о беде, явившейся с Севера, разливалась по Стольным Островам голосами горнов.

Забыв об обязанностях, витязи, даже Ачим, подбежали к бойницам, дабы воочию увидеть угрозу.

Туман, который привлёк Ратибора, теперь походил на призрачную волну – не из воды, а из неясного густого мрака, – что катилась следом за идущими на всех парусах судами. Кораблей было три; впереди плыло гордое и мощное судно с раскрытыми белыми ветрилами… Странно. Даже с такого расстояния видно, что корабли не иноземные, или они только хотели таковыми казаться? И что это за тьма, волной устремившаяся за ними?

– Это что такое? – подал голос Борислав, и Иван строго на него посмотрел. Но юный витязь не обратил на товарища внимания. – Что-то, кажется, ужасное, – продолжал бубнить. – Три корабля тянут какую-то ворожбу?

– Ворожбу? – повторил кто-то, и это слово прокатилось по всему отряду, словно звук горна по Солнцеграду.

– Ворожбу, – кивнул Ачим, не отрывая взора от моря. – Угроза с Севера настигла нас, – проговорил в рыжую бороду. – Мор бы их всех побрал…

Угроза Севера летела на всех парусах, и каждый, кто видел странное явление посреди белого дня, невольно замирал. Тёмное марево, следовавшее за кораблями, и завораживало, и пугало.

На стенах стольных городов строились стрелки; закрывались врата; люди на выселках, ютившиеся в плавучих городах, поспешно укрывались в деревянных хатах, надеясь, что сие хоть как-то убережёт.

Корабли приближались: стена тёмного тумана за ними возрастала, будто скала, набирая мощь, – чем ближе были корабли, тем плотнее сгущалось за ними нечто. Кто-то от страха пробовал стрелять дальнобойными стрелами, но они не причинили ни кораблям, ни туману вреда, и суда продолжили плыть с невероятной скоростью.