За девятое небо

– М-мёртвые, – заикаясь, промямлил Тохагу. Руки колосая дрожали, зубы стучали, а глаза он безумно таращил. – М-мёртвые выходят из моря…

В престольной воцарилась звенящая тишина.

Огнедар не понял, что сказал явившийся, но, судя по всему, случилось нечто ужасное. С ужасом переглядывались все – и северяне, что понимали илаче, и южане.

– Да что ты несёшь?! – гневно прорычал Абдай, старательно отгоняя все чувства духа.

Но тут двери зала распахнулись вновь, и вбежали вооружённые воины – несколько сварогинов в доспехах орды и несколько колосаев. Все были белые, как снег, с выпученными от ужаса глазами.

– В-великий х-хан, из моря вышли… – заикаясь возопил старшина – высокий молодой колосай. – Люди не справляются – ни наши, ни их! Сама Тьма явилась из Нижнего Мира! – Колосай даже забыл поклониться хану.

– Вас всех Тьма попутала?! – Абдай поднялся с трона и, не обращая внимания на притихшего от непонимания Огнедара и взволнованных подданных, прошёл весь тронный зал, малый приёмный и вышел на балкон-гульбище, что опоясывал княжеский терем, да так и замер. Свита и воины, проследовавшие за великим ханом, застыли тоже, Ворон схватился за сердце, а Станислав забыл о Богах – всех, даже искушённых в битве мужей, сковал не страх… сие чувство было куда глубже и холоднее – люди видели то, что не должно существовать, однако оно, вопреки всему, существовало.

Огнедар, которого, закованного, приволокли следом, едва не отдал душу Птицам.

С высоты балкона княжеского терема Мореград был виден хорошо, как и его порт, в котором творилось нечто безумное… Ещё не остывшая от кровавой битвы земля покрывалась инеем под стопами выходящих из вод умертвий. Обезображенные, они являлись из моря и бросались на людей – на всех – и на южан, и на северян – без разбора. Мёртвых не брала сталь – они набрасывались на живых, будто звери, вгрызаясь в них, либо разрывая руками… На мели стояли три корабля в окружении чёрного тумана, что грозным облаком вздымался до затянутых смольными тучами небес.

– Кого они призвали, побери их Тьма, – первым опомнился Абдай.

– Великий хан, мёртвые убивают и их тоже, – заметил Чакре.

– Это пока, – прищурился Абдай. – Помнишь, что было в тайге? – Абдай так посмотрел на Чакре, что тот невольно отпрянул. – Не северяне, говоришь? Вновь?! – гневался хан, и Чакре подумал, что сейчас Абдай может быть куда опаснее мертвецов. – Созови всех Птиц Духов, ксай! Воспойте огонь сколько можете, сделайте всё, но изгоните этих тварей к Тьме!

– Слушаюсь, – поклонился Чакре.

– Тевур! – рыкнул Абдай, обходя хороксая. – Созвать войска! Немедля!

Тевур повиновался – но рог не прозвучал, дабы не привлекать мертвецов, – Чакре воззвал к воинам по приказу Тевура.

– Вы поплатиться за Тьму! – рявкнул Абдай перепуганному до полусмерти Огнедару. Хан подошёл к пленному, который даже не смотрел на него: всё внимание князя сосредоточилось на творящемся в городе ужасе. – Кого призвать твой волхв? – Абдай схватил князя за грудки, и тот, с трудом оторвав взор от бойни в порту, перевёл безумный взгляд на Абдая.

– Великий хан, волхвы не призывают Тьму, – едва промямлил он, и Абдай отпустил его.

– Тьфу, – сплюнул великий хан и, проверив в ножнах меч, покинул терем.

* * *

Злата поднялась на палубу: «Благосвет» плыл на всех парусах под пронзительным солнцем; впереди на фоне ясного неба проступали величественные очертания Стольных Островов, связанных между собой грандиозными мостами. В высоком небе парили белые чайки. Как же она давно не видела родные края…

Царевна, стоя на полуюте, оглянулась: работа на корабле кипела, её отец стоял на шканцах рядом с капитаном Чернеком и кормщиком Гудиславом – статная чёрная фигура в развивающемся плаще. Подле Драгослава находился и Бронимир.

Почувствовав на себе взгляд дочери, Драгослав обернулся и, улыбнувшись, поднялся к ней. Бронимир оглянулся на Злату и поклонился царевне, но остался рядом с капитаном.

– Я велел волхвам воззвать к внукам Стрибога, – мягко сказал Драгослав, встав рядом со Златой. – Мы скоро будем на родной земле.

Злата кивнула и улыбнулась: стоило царевне оказаться рядом с отцом, как тревоги, страхи и тяжёлые думы отступали.

– А если колосаи… – начала было Злата, но Драгослав, улыбнувшись, мягко перебил её:

– Колосаи захватили Мореград, – спокойно ответил Кощей, и Злата с ужасом посмотрела на отца. Драгослав положил руку на плечо царевне: – Я освобожу землю сварогинов, – уверенно произнёс он, чуть улыбнувшись. – Нам колосаи не страшны, моё войско не знает ни пощады, ни усталости.

Услышав слова отца, Злата насторожилась, но Драгослав, ощутив настроение дочери, про себя прошептал Слова, и у царевны отлегло от сердца.

– Дочь моя, скоро ты увидишь наше с тобой войско, – заверил царевну Кощей и, чуть отойдя от Златы, зашептал.