За двадцать минут до полуночи

– Папа, а что же тогда с Джетти?

Пауза.

Папа закрыл глаза и с глубоким вздохом потёр переносицу.

– Господи, Эмма…

Значит, я попала в самую точку. Но в чём же было дело?

– Что ещё за Джетти? – Ханна Рудерер выглядела очень удивлённой.

– Ты про Джетти Фокус-Покус? – снова оживилась бабуля Фрида, воскликнув это так громко, что даже дедушка Август проснулся и растерянно огляделся, после чего снова задремал.

– Да объясните же мне наконец! – Теперь голос Ханны звучал пронзительно и резко, ни следа от прежней слащавости. – Кто такая эта Джетти Фокус-Покус?

– Позже я расскажу, ладно? – шепнул папа, сжимая её руку.

Ну уж нет, ничего не ладно. Я тоже хотела знать, что происходит.

Но папа неодобрительно посмотрел на меня и бабушку и тихо процедил сквозь зубы:

– Нет, с меня довольно.

Настроение у всех было испорчено.

Но всю серьёзность произошедшего я осознала только через час, когда мы прибыли домой. Папа вылез из машины, захлопнул водительскую дверцу и направился в книжный магазин, ни разу не оглянувшись. А всю дорогу он смотрел на меня ледяным взглядом.

– Пап? – позвала я.

Он замер, но головы так и не повернул.

– Не сейчас, Эмма. Дай мне побыть одному.

Он отпер дверь и вошёл в магазин. Я осталась одна в машине.

Ну, точнее, не одна. Со мной был ещё книжный злодей, который сидел прямо за мной на пассажирском сиденье. Но даже тот скрестил руки на груди и сморщил лоб, глядя на меня с неодобрением.

– Это и был твой чудесный план по привлечению Ханны Рудерер к нашему делу? Что ж, думаю, через пару сотен лет можно попробовать ещё раз.

Глава 25

Зелёные глаза Леоны расширились. Она снова потянулась к соломинке, воткнутой в пакетик какао, отпила ещё немного. Мы спешили в школу. Рюкзаки хлопали по нашим спинам.

– Да ты шутишь! – воскликнула она. – Твой отец и Ханна Рудерер… Встречаются? Серьёзно? Они – влюблённая пара?

– Да, похоже на то, – вздохнула я.

– Я тебе не верю! – энергично помотала головой Леона.

– Придётся поверить, потому что, к сожалению, это чистая правда. Знаешь, Леа, я никак не могу понять, почему мне раньше не приходило в голову, что всё может быть… вот так. Но сейчас эта таинственность обретает смысл! Логично, что папа скрывал от меня свой роман. Он же знает, как я ненавижу книги Ханны Рудерер. Ты вот сама когда-нибудь задумывалась, что между твоим отцом и популярной писательницей может что-то быть?

– Нет, конечно. Хотя бы потому, что мой папа женат на маме, и в моём случае если бы это было так, то это всё было бы действительно довольно паршиво. – Леона снова сделала глоток, а потом похлопала меня по плечу. – Но вот ты… Слушай, ты прямо счастливица!

Я так и замерла.

– Это, по-твоему, счастье?

– А разве нет? Да ты подумай! Именно тебе достанется такая классная мачеха! Это же потрясающая возможность! Она пишет удивительные книги. А вдруг через некоторое время именно ты станешь её первой читательницей? Получается, ты прочитаешь всё ещё ДО её преданных поклонников. Правда, это также означает, что ты всё прочтёшь и до меня. – Она задумалась. – Тут я тебе даже немного завидую. Но ведь ты моя лучшая подруга, поэтому, кто знает, может, и мне Ханна Рудерер разрешит прочесть её новые рукописи… И вообще, ты должна сейчас радоваться. Только представь: ведь это могла быть Джетти. Или госпожа Остермюллер, которая всю жизнь одинока и давно заглядывается на твоего отца.

– Папа и госпожа Остермюллер? Ты сама-то себя слышишь?

Леона усмехнулась.

– Ну пирожки у неё вообще-то вкусные.

– Ха-ха, – фыркнула я. Госпожа Остермюллер, которая заведовала школьным буфетом, была лет на двадцать старше папы. Как-то она пришла в магазин за новыми поваренными книгами и не отпускала папу целый час. Он, конечно, всегда говорил, что я выдумываю, но я была на сто процентов убеждена, что никакие советы в выборе книг ей были не нужны, она просто хотела побыть с папой. Это было ясно по её томному взгляду и румянцу на щеках, когда она украдкой вдыхала запах его лосьона после бритья, а потом говорила, что это всё из-за картинок тарталеточек в книге.

– Ханна Рудерер нам теперь не поможет, – проговорила я со вздохом. – Я своим поведением только оттолкнула её. Как мне ещё раз с ней поговорить? Думаю, она уже сыта по горло моими выходками. И папа теперь злится. Ух, ты бы его видела! С утра спустился в магазин, чтобы снять наконец все украшения, а мне даже «доброе утро» не сказал.

– Ничего удивительного. – Класс, теперь ещё и Леона на меня ворчит! – Ты нагрубила Ханне Рудерер. Чего ты ожидала?

Я опустила голову и посмотрела на свои кеды.

– Я знаю, что это заслужила. Я всё испортила.

Конечно, я понимала, почему так себя повела. Просто эмоции нахлынули. Из-за мамы… И из-за другого тоже. Вся жизнь с ног на голову перевернулась, вот я и сорвалась.

Леона, видя, как я терзаюсь, ласково потрепала меня по плечу.

– Да ладно тебе, всё будет хорошо. Вот увидишь, она никак не хотела оскорбить память твоей мамы, тебе просто показалось. Но знаешь, я думаю, есть ещё одна причина, по которой ты так сорвалась. И у этой причины красивые голубые глаза…

– Что?