За фасадом сталинской конституции. Советский парламент от Калинина до Громыко

С 19 по 24 августа 1936 г. в столице СССР провели процесс «Объединенного троцкистско-зиновьевского центра» против Л. Б. Каменева, Г. Е. Зиновьева и еще 14 подсудимых. Всех их приговорили к высшей мере социальной защиты и расстреляли. В ходе процесса Прокурор СССР А. Я. Вышинский официально заявил, что на основе новых свидетельских показаний начнется уголовное преследование К. Б. Радека и Г. Л. Пятакова, а также лидеров вообще-то наголову разбитой еще в конце 1920-х гг. Правой оппозиции{593}.

Сказать, что сочинения Л. Д. Троцкого не особенно правдивы, это не сказать ничего. Однако в сочинениях этих много и достоверных сведений – когда речь идет не о самом Л. Д. Троцком, а о И. В. Сталине и других его оппонентах во Власти. В эпохальном «труде» о секретаре ЦК ВКП(б) Л. Д. Троцкий констатировал: «Подготовляя в 1936 г. массовую чистку, Сталин выдвинул идею новой конституции, самой демократической в мире. Господа Вальтер Дуранти, Луис Фишер и им подобные не стеснялись в славословиях по поводу новой эры демократии. Грубая и бесстыдная шумиха вокруг конституции преследовала в качестве главной цели завоевать мировое демократическое общественное мнение и на этом фоне раздавить оппозицию, как агентуру фашизма. 7 марта 1933 г., в то время как Франция жадно искала сближения с Москвой, французский “Тан” жаловался на то, что мир привык видеть Сталина в “троцкистском” освещении, т. е. несравненно хуже, чем он в действительности. Сейчас, после серии московских процессов и серии разоблачений, после союза Сталина с Гитлером и разгрома Польши, многие, вероятно, склонны признать, что “троцкистское” освещение было очень близко к действительности. Наряду с подготовкой самой демократической конституции шла серия банкетов, где говорилось о счастливой жизни и в течение которых Сталин снимался в кругу рабочих и работниц или со смеющимся ребенком на коленях. “Очевидно, готовится что-то страшное”, – говорили люди, посвященные в кремлевскую механику»{594}.

Как установил крупнейший специалист по истории взаимодействия ЦК РКП(б) – ВКП(б) и органов государственной безопасности В. Н. Хаустов, в октябре 1936 г. большевистское руководство получило сигналы от НКВД СССР о волнениях контрреволюционных элементов (раскулаченных, церковников и сектантов), планировавших извлечение политической выгоды из новой Конституции и предстоящих выборов. Так, в спецсообщении Управления НКВД СССР по Воронежской области от 14 октября говорилось, что в «…отдельных селах на собраниях избирателей вносились к проекту Конституции СССР дополнения антисоветского характера»{595}

, а в ряде сел «…заметно активизировался контрреволюционный элемент, использующий отчетно-перевыборную кампанию для своей контрреволюционной деятельности, в первую очередь пытаясь скомпрометировать новую Конституцию»{596}. Приведенные в сводке высказывания не могли не заставить сталинское руководство всерьез задуматься над необходимостью превентивной селеции советских избирателей: «Теперь выборы будут тайные, и мы будем голосовать за своих людей, а не за коммунистов. За коммунистов подавляющее большинство населения голосовать не будет, и власть переменится»

{597}; «Конституция даст возможность вернуться к старому строю. Когда утвердят новую Конституцию, мы сможем свободно требовать что нам нужно. Нам нужно будет выбирать в правительственные органы своих людей, а не тех, которых нам будут навязывать коммунисты»{598}

. Имели место откровенные курьезы – например, один «кулак» заявил: «Жаль, что расстреляли зиновьевцев. Мы бы при новых выборах голосовали за них»{599}. Еще более анекдотично выглядело бы только заявление: «Жаль, что в эмиграции Троцкий…»