За ледяными облаками

Алое безумие схватки закрывает глаза, уши и нос, наполняет бесстрашием и яростью. Верно, так и есть. Азамат знавал многих храбрых ублюдков, открыто перших на пулеметы или с одной саперкой выходивших против пятерки финок с такими же лопатками на подхвате. Знавал, верно. И могилы их не смог бы найти при всем желании. Убитых на Последней Войне хоронили где попало, не помечая, чтобы не выкопали и не развесили на деревьях по частям, подкинув голову и еще парочку самых-самых на ночевку товарищей бедняги.

Азамат срывался редко, как порой ни хотелось. Расчет и логика помогали куда лучше. Холодная трезвая оценка дарила возможность пожить еще.

Не надо жалеть патронов там, где сдохнешь непонятно и страшно. Все верно… только и жадничать тоже стоит. Вернее, тратить с толком.

Стальные раскаленные обручи пропали. Остался легкий след, но это нормально. Азамат присел, уперся коленом, выцеливая карабином перед собой. Едва слышно зашипел, зовя мохнатого. И не желая думать о плохом.

Правильно сделал.

Саблезуб вынырнул незаметно. Раз… и стоит перед ним. Рожа довольная, вся аж лоснится, милаха милахой. Хоть и изгваздан в кровище. Умница, дружище.

М-р-р-р…

– Совсем убил? – поинтересовался Азамат.

М-я-я-а-ау… Кот виновато ткнулся лбом в колено.

– Ну и ладно. Мы его найдем. Умник ты мой.

– Наш, – Уколова, пошатываясь, встала. – Мохнатое чудо.

– Вот ты дурной, а? Вы видели, он с котом разговаривает… – Костыль сплюнул, вставая. – Зато будет чего рассказывать у жаркого огня, да за стакашкой сэма с картошкой, выставленного благодарными за басни крестьянами и их грудастыми жен… дочками.

Даша шмыгнула и протянула руки к коту. Усатый, все понимая, тут же заурчал уже у нее на груди, встав на задние и вылизывая щеку с ушком.

– Она как? – Азамат кивнул на девчушку.

– Я в порядке. Голова раскалывается, – Даша погладила Саблезуба. – Не могу с ним справиться. Остановить смогу еще… наверное. Чую его.

– Его?

– Да. Не ее. Злой, рука болит и почему-то не заживает. И он никуда не ушел.

Азамат кивнул. Жаль, не сможет сказать – есть где рядом с этой сволочью ворона с двумя головами или нет. Почему-то был твердо уверен в наличии этакого крохи-зоопарка.

– Идем, быстрее.

Холодало на глазах. Пощипывало морозцем, хватавшим за разгоряченное лицо и уши. Азамат всматривался вверх, пытаясь угадать: ждать ли вдруг открывшихся синих, бездонных и ледяных зенок? Сраных морозников, ощущаемых мелко дрожащим хребтом.

Смотреть-то бесполезно. Снова набежавшая зима ярилась, как хотела, разбрызгивая белую ярость всё гуще. Надо двигаться, осторожно, но не сидя здесь. Возвращаться бесполезно.

– Где он? – Азамат повернулся к Даше. – Чуешь?

Страшно, наверное, жить вот так, ощущая и почти осязая врага, чувствуя жажду их смерти, булькающую внутри такой же мутировавшей башки? Но хорошо, что Дарья есть именно у них, здесь и сейчас.

– Ушел… – посветлевшие глаза блеснули, мокрые, детские. – Опасный.

Ну да…

Азамат сразу не сообразил. Понял чуть позже, когда снег вдруг перестал хрустеть, расползаясь под подошвами, мешаясь с чертовой размокшей землей. Когда непроглядно-снежное покрылось темными разрывами, раскидывающими белый монолит, закручивая его спиралями и разбрасывая их хлопьями, жалко умирающими в черном влажном внизу. Пурга, только что воющая зимней голодной сукой-волчицей, вдруг заплакала всхлипами сырой земли, растеклась прямо на глазах редеющей пеленой негаданного тумана, пока не сдающегося, но все сильнее прижимающегося к тающей коросте под ногами.

Серое над головой вновь треснуло, рассыпавшись на стремительно разлетающиеся лоскуты, зачернело зернисто-алмазной простыней догнавшей беглецов ночи. Беда, издеваясь над двуногими жуками, растерянно смотрящими в небо, ещё и сыпанула первыми и тяжелыми каплями совершенно осеннего бесконечного дождя.

Азамат покосился на выдавшего очередную руладу Костыля, злого, как сто голодных крыложоров. Ну… да, согласен. И с этим тоже. И даже с тем. Правда твоя, друг-анархист, верно говоришь.

– Закончил?

– Ага, – Костыль выдал напоследок такое непотребство, что Уколова хлопнула его по лбу. – Моя королева, вы окончательно посвятили меня в рыцари? Льщу себе такой надеждой.

– Дома, – Даша кивнула вперед. – Мы дошли.

– Дошли… не лучше бы вернуться назад?

– Не стоит, – Уколова мотнула головой, – ушли далеко. А с такими капризами нужно тепло. И дрова.

– И кофе, и чай, и жареная курица, и кексы с изюмом, – Костыль сплюнул. – И теплая сухая нора под Холмом.

– Нора не сухая, – Даша усмехнулась, – смешно…

– Так то – обычная нора, а не хоббичья. Только вот хоббиты здесь не водятся.

Азамат вернул Жене карабин. Поменял патроны на сберегаемые за пазухой сухие. Тварь где-то рядом. Бродит, ждет шанса, мразь…

К ближайшему дому они добрались под все усиливающийся стук. Дождь решил разойтись не на шутку. И вовремя.

– Горит что-то, – Азамат втянул воздух. – Странно. Только что ведь не было.