За ледяными облаками

Свист резал, дробил слух, несся к ним все ближе и ближе, накатывая странным и невозможным гулким топотом. Князь замер, оглядываясь и не понимая. С башен, разбрызгивая темное, вдруг полетели вниз караульные. И ударили очереди, отсекая сообразивших что-то, бросившихся под защиту домов.

Ворота набухли сталью, брызнули одновременно с грохотом и белым дымом взрывчатки. Свист ворвался внутрь кольца стен, взвизгнул выхваченной саблей, ударил победно и мощно. Топот обратился грохотом, ржанием, хеканьем, выстрелами.

Сизый дым взрыва дрогнул, распадаясь и выпуская из себя серого, в яблоках, коня с приклеившимся к спине юрким невысоким всадником. Блеснуло холодным, остро мерцающим в отведенной руке, весенним потоком плеснуло вниз, выпуская багровое из развернувшегося и оторопевшего Налима.

Всадник пронесся вперед, конской грудью сбив бабу с двумя детьми. Сталь, уже не блестящая, сверкнула снова, копыта отбросили ссеченную голову, понеслись дальше. А за ним, хрипя, матюгаясь и не прекращая резать воздух сотней циркулярных пил, в крепость Асгарда вливалась серо-черно-кожаная горячая змея, скаля клыки клинков и плюясь рассерженным свинцом.

А знамя, несшееся сразу за серым конем и его юрким всадником, оказалось тоже черно-белым. С черепом и костями. И надписью «Свобода или смерть».

Азамат несся вперед прыжками, летел, стараясь добраться до занявшегося по пояс Костыля, орущего, как заживо опаленная свинья на коптильне.

Малюта, выхватив собственный нож, потерявший в сутолоке АК, вырос перед ним. Огромный, злой как черт, неприступный как скала. Мешающий добраться.

Азамат рыкнул, прыгая, сбивая с толку, уклонился от выпада, скользнул вбок и ударил левой. Точно в нос, вгоняя его внутрь. Злоба рвалась изнутри, подгоняла и подстегивала, даря силы не меньше, чем у бледного мутанта, пытавшегося удрать. Первый всадник не подарил ему свободы. Черт знает почему, может, из-за бешеного оскала клыков в повернувшемся лице?

Шашка свистнула, срубая голову единым махом. Та покатилась, щелкая зубами, замерла, пару секунд повращав бешеными глазами. Азамат отфутболил ее, пробежался по Малюте, упавшему в костер и завонявшему волосами, трещавшими, как солома. Рубанул веревки, пользуясь оторопью пламени, взявшегося за огромного бородача. Подхватил горячего и воняющего сгоревшим мясом сивого, ушедшего в темноту. Спрыгнул, едва успев унести ноги из очнувшегося пламени.

Упал на колени, бережно уложив застывшего колодой Костыля. Тот дрогнул, разлепил глаз, дрогнул лицом, черным от гари. И закричал.

Копыта простучали дробь перед Азаматом. Хрустнул снег под спрыгнувшим всадником. Аккуратные сапожки остановились, рядом, покачиваясь, темнела вся заляпанная шашка.

– Врача!

Женщина. Азамат поднял голову, натолкнувшись на широкое, чуть курносое лицо под рыжеватыми волнистыми и коротко стриженными волосами.

– Врача!

В углу резали оставшихся. Жечь крепость Атилла приказала только по уходу. Баб с детьми решили отпустить, но не сразу. Пока те, сбившись вместе, ждали под пятью стволами, направленными на них.

Азамат сидел у костра, жевал галету и косился на Костыля. Того уложили в широкие сани-розвальни, накрыли найденными одеялами, подложили под голову свернутую шинель.

Доктор, седой полный дядька, постоянно оказывался рядом, мерял пульс, порой меняя повязки. И два раза ставил морфин. Остекленевший глаз сивого плавал в мути, но ясности речи тот пока не потерял. Да и сознания – тоже.

Уколова сидела рядом, держала не обгоревшую руку в ладони и молчала. Даша грелась сладким, на меду, отваром рядом с Азаматом.

Атилла, невысокая, крепкая, ладная, дымила трубкой с длинным чубуком и играла кольцами портупеи. Летная куртка светлела вывернутой цигейкой воротника, глаза внимательно блестели, наблюдая за троицей. А Костыль улыбался, окунувшись с головой в опиатный дурман. Улыбался уцелевшей половиной лица.

– Чертов эскадрон? – Азамат отхлебнул из фляги. Все свое добро они нашли в закромах Асгарда. – Ни разу не слышал.

– Я о тебе – немного, – атаманша пожала плечами. – Что с того?

– Ничего.

– Эй, не ссорьтесь… – Костыль повернул голову. – Живы, курилки, да? Вот так, браток, сам видишь, коц-брык – и в дамках. Вуаля, крепость наша.

Азамат кивнул, посмотрел на него.

– Ну, не злись, не надо.

– Да я и не злюсь. Так, если только…

Атилла кашлянула. Азамат взглянул на нее. Та показала трубку, мол, дым не туда пошел.

– Ты прости, братишка, – Костыль сплюнул, тягуче, себе же на подбородок. Старлей вытерла. – Спасибо, красавица. Ты тоже прости. Я вас специально же подставил, когда лыжа у чудо-транспорта сломалась. Знал, что те черти нас найдут. А внутрь просто так не попали бы, сам понимаешь…

– Ты сразу шел именно сюда? – поинтересовался Азамат.