За линией фронта

— Это мои любимые сигареты, — улыбается офицер. — «Верблюд». В них англичане добавляют немного опиума, но, право же, это даже пикантно… Но вернемся к делу. Как видите, только нефть и сельское хозяйство. Все остальное — ко всем чертям, как говорят русские. Таким образом, советские земли, завоеванные немцами, становятся, так сказать, сельскохозяйственным и нефтяным придатком великого всегерманского райха. Поэтому вкладывать капиталы в какую-либо другую отрасль промышленности, по меньшей мере, рискованно. Вы уясняете обстановку?

Офицер развалился на лавке, с аппетитом затянулся сигаретой, и кажется, он не в плену, не на допросе, а болтает со своим подчиненным, к которому относится в лучшем случае покровительственно.

— Однако есть одно производство, в котором Гитлер крайне заинтересован, — продолжает офицер. — Я говорю о марганце. В «коричневой» папке сказано об этом коротко, но убедительно: «Марганцевая руда. Восстановление разрушенных шахт относится к необходимым задачам, ввиду зависимости всей Европы от этой руды». Гитлер прав. Марганец добывается только в Америке и на Украине. Значит, если мы фактически завладеем украинским марганцем, мы станем его мировыми монополистами. Неправда ли, мы сделаем хороший бизнес?.. Простите, я оговорился. Мы — это не я, конечно. Это американские друзья моего генерала фон Шокк. Вы, надеюсь, меня правильно поняли?

— Я вас правильно понял… Довольно о марганце. Скажите, верно записан номер вашего партийного билета? — и я сознательно называю новый вариант, меняя на этот раз семерку на восьмерку.

— Совершенно верно, — все так же нагло и уверенно говорит он.

— В таком случае ответьте, — и я кладу перед офицером мои записи, — какой же действительный номер вашего партийного билета? И что из сказанного вами ложь и что правда?

Самоуверенность и наглость мгновенно исчезают. Офицер бледнеет. Заикаясь, противореча себе, мешая русские и немецкие слова, он начинает уверять меня, что у него плохая память на цифры… Он мог спутать… Да, формально он не состоит членом коммунистической партии Германии, хотя всем сердцем сочувствует ее высоким, светлым идеалам… Он умоляет сохранить ему жизнь: он может быть очень полезен… Он знает очень много…

Выхожу во двор. У ворот раздаются веселые, возбужденные голоса. Ко мне подходит Иванченко.

— Разрешите доложить, товарищ, командир. Убежавшие фашисты пойманы.

Оказывается, им удалось добраться до Теребушек. Женщина, боец самообороны, провела их в хату к старому деду. Хозяин «гостеприимно» уложил беглецов на печи. Их взяли сонными. Сейчас фашистские солдаты входят в Пролетарское под конвоем деда и трех вооруженных колхозниц.

Так бесславно кончила свое существование изыскательская партия генерала фон Шокк…

*

Емлютин с Абрамовичем уезжают, а мы с Бондаренко и Будзиловским садимся за разработку плана Трубчевской операции.

Перед нами лежит на столе карта, вся испещренная разноцветными карандашными пометками в районе Трубчевска. Рядом с картой — объемистая сводка разведданных, собранных Абрамовичем: обстоятельно, подробно она рассказывает о подходах к Трубчевску, о его улицах, домах, расположении гарнизона. Казалось бы, мы знаем буквально все. Однако решение упорно не дается.

Город Трубчевск стоит на излучине реки Десны, на ее правом, противоположном от нас, высоком берегу, и хотя город не так уж мал, — только три дороги вливаются в него: дорога с Погара, дорога с Выгоничей и полевая дорога из Бороденок. И вот по каждой из этих дорог мы то наступаем по карте на Трубчевск, то ставим себя на место трубчевского коменданта.

Дорога из Погара… Нет, наступление по ней сразу же отпадает: при неудаче комендант без труда отрежет отход даже небольшим огнем.

Дорога на Бороденки… Она выходит из Брянского леса. Между лесом и городом — речная пойма и луг шириною добрых три километра. Луг лежит значительно ниже города и весь простреливается со стороны Трубчевска. Однако я все же наступаю…

— Партизаны со стороны Бороденок! — докладывают трубчевскому коменданту.

Что сделал бы я на его месте?..

— Открыть огонь! Не допустить до города! Уничтожить всех на Десне!

Слов нет — решение правильное. Интересно, какими огневыми средствами располагает комендант с этой стороны?

Перелистываю справку Абрамовича:

«По направлению к Бороденкам на берегу Десны построено два блиндажа. Их гарнизон дежурит круглые сутки. Вооружен станковыми пулеметами».

Нет, отсюда открыто не подойти к Трубчевску. Нас уложат на Десне, на этом заснеженном лугу. Особенно если мы пойдем колонной по дороге. О внезапности удара не может быть и речи…

— Но почему обязательно по дороге? — замечает Бондаренко. — Почему нам не рассредоточиться, не охватить город широкой дугой?

Снова обращаемся к справке. Она бесстрастно докладывает:

«Снег на лугу глубиной больше метра».

Без лыж не пройти. Но где взять лыжи для всего нашего партизанского войска?